Белла Жужунава - Трубка вождя
- Ах я, старый дурак!
Хоть один раз в жизни правду про себя сказал.
- Я же для чего к тебе пришел, а? Ты посмотри вниз, что там делается.
- А что там у вас опять случилось?
Мне стало хорошо, тепло, сердце прямо пело, когда я глядел на мою микавочку и ее чудного красавчика.
- У вас... - передразнил Хрыч. - У нас! Ты только глянь!
Ну, посмотрел я вниз, а там и в самом деле что-то из ряда вон, я даже не сразу понял, что это такое. Тут до меня дошло, что я уже давно слышу глухой, непривычный шум, похожий на шуршание веток в ветреный день. Просто не обращал на него внимания за своими заботами. Внизу плескалось черно-серо-коричневое море, кое-где расцвеченное яркими пятнами красных и белых полотнищ, на которых что-то было написано. Это были Низшие, я столько их сразу никогда не видел. Они со всех сторон окружали нас, издавая тот самый странный шум.
- Что это они? - шепотом спросил я, хотя с такой высоты они, конечно, не могли меня слышать.
- Вот то-то и оно! - закричал Старый Хрыч. - Наши сказали, чтобы ты шел и поговорил с ними, - ты у нас самый молодой, и башка у тебя лучше всех варит.
- Ты же знаешь, я политикой не интересуюсь. И почему это всегда я? И при чем здесь старый, молодой? А чего они хотят?
- Вождя они желают сломать, понял? Совсем рехнулись.
- Как это - сломать? Зачем?
- Вот ты у них и спроси. Давай-давай, вылезай, ничего с твоей микавой не случится, она теперь от своего засранца ни на шаг. А то смотри, сломают нас, что мы тогда делать будем?
И правда - что? Уйдем к Низшим? Да я лучше удавлюсь.
Ноги сами несли меня вниз. Старый Хрыч пыхтел где-то сзади. Меня мутило и трясло при одной мысли от общения с Низшими, но страх потерять все то, что я наконец обрел, был сильнее. Наши толпились внизу, у ворот, сооруженных между Сапогами Вождя, и сразу же с лязгом захлопнули за мной тяжелые створки.
Со всех сторон меня окружили Низшие. Они напирали друг на друга, глаза их горели, из раскрытых ртов вместе с вонью вырывались крики.
- Чего вы хотите? - громко спросил я.
Вперед выбился мужик с пятнистым лицом в какой-то особенно неопрятной рубахе.
- Очищайте помещение! - гаркнул он. - Хватит вам по углам гнездиться!
- А что, мы вам мешаем? Мы же никого не трогаем, политикой не интересуемся.
Толпа угрожающе загудела.
- Гляньте на него, ребята! Ты что, с луны свалился? Да вы хоть знаете тут, кто тот тип, в чьем памятнике вы живете?
- Не знаем и знать не хотим. Нам-то какое дело?
- Ну это ты брось! - закричал мужик. - Вот из-за таких, как ты, которые по щелям отсиживаются, мы и пропадаем. Но теперь все, конец! Тирана свергли, мы свободные люди, а памятник этот проклятый нужно разрушить, чтобы и следа не осталось от кровопийцы!
Я поднял руку и крикнул:
- Вы свободные люди?
Нестройный хор голосов ответил мне:
- Да-а...
- Ну так и живите свободно, кто вам не дает? Зачем разрушать-то? Или еще не надоело?
Стало очень тихо.
- Вот ты, тетка, - я выхватил из толпы лицо женщины, морщинистое, загорелое, и натруженные руки, сложенные на животе. - У тебя, небось, дети есть? И с утра не кормлены? А ты тут время теряешь. Тебе, что ли, памятник помешал? Иди домой. А то пока ты тут болтаешься, у тебя последнее украдут.
Взгляд ее, неотрывно прикованный к моему лицу, затуманился, губы что-то шептали.
- Мы хотим строить новый мир... - выкрикнул парень. Но в словах его не было прежнего напора. Уж у него-то точно было, что красть.
- Да стройте, кто вам не дает. Вон вас сколько - вы бы за это время новый памятник могли отгрохать, если этот вам не нравится. Земля большая, на ней, знаете, сколько памятников поставить можно!
Краем глаза я видел, что толпа стала редеть, размываться и таять. Тетка, к которой я обращался, юркнула в толпу. Надо было ковать железо, пока горячо. Перед моими глазами неотступно стоял белогрудый микавеночек.
- А не хотите строить памятники - дома ставьте. Работы полно. А этот истукан каменный в свой срок сам рухнет, он же не вечный. А пока доброму делу послужит.
Я говорил, говорил, и возбуждение сходило с их лиц. Я подумал, что все это враки - насчет того, что они едят друг друга, они такие же люди, как мы. Просто им меньше повезло.
