Антон Ловканов - Пришелец
- Ё-моё! - узнал его и 15-летний Серёга. - Это твою старшую сестру изнасиловали и убили?
- Мою. - Робость этому тринадцатилетнему мальчику не позволяла показать всем этим ребятам, что он гораздо выше своего внешнего облика.
- Тогда ты шестой, - заметил ему Рома Горов. - Как тебе такой номер?
- Не знаю, - ответил тот.
- Это у нас игра такая, - объяснял ему Сеенко, - "трамвай № 6". Ты выиграл, поэтому ты у нас самый великий человек. Твоя сегодняшняя задача, помыть пол. Исполняй её сразу.
- Так пол же чистый, - посмотрел на пол новичок.
- Чистый?! - удивился Горов, пока Кротов зашёл за дверь, постоять "на шухере", и расстегнув ширинку, справил на пол малую нужду. - По-моему, не очень чистый. Неплохо было бы подтереть, пришелец.
- Как ты меня назвал? - не понял новичок.
- Ха! - усмехнулся Вася. - Пришелец!, клёвая кликуха!
- Помой пол, - напомнил новичку Серёга.
- А почему я? - не сопротивлялся тот, а всего лишь не понимал.
- Такая игра, - ответил Вася. - Ты же король-трамвай. Или не хочешь быть Королём?
- Ну ладно, - пожал новичок плечами, - подотру, если такая игра.
Когда он всё подтёр, к нему подошёл Роман.
- Трамвай, это вовсе не игра, - заметил он ему. - Это значит, что ты козёл, опущенный. Ты понимаешь, о чём я говорю?
- Понимаю, - как-то горестно вздохнул тот в ответ. - Вы меня обманули.
- Ты овечка, пришелец, - поправил он его, - а овечек никто не обманывает. Они и сами неплохо блеют.
3
По коридору в это время проходил возвращающийся из столовой Сеня Говлинович. Вся 715-я палата ненавидела его за правильность. Он был маменькиным сынком, лежал в 701-й, и никто из 715-й не мог его проучить, не потому что он был не слабым и 14-летним, а потому что мама его была лейтенантом милиции. И вот час расплаты настал настолько неожиданно, что никто из 715-й не мог догадаться, чем всё закончится, когда Серёга, заходя в палату, обратил внимание, как дверь столовой открылась и из неё вышел этот чёртов еврейчик, а коридор седьмого этажа в это время был полностью пуст.
- Шурик, - позвал Серёга ровесника, коротенько объяснив ситуацию, подкрадываемся к пархатому незаметно, чтоб он нас не увидел и заталкиваем в палату к девчонкам!
И они, выждав момент, когда Говлинович проходил мимо их двери, молниеносно вылетели, толкнули Семёном дверь параллельной палаты, тут же захлопнули её (дверь открывается внутрь) и затолкали под дверную ручку заранее приготовленную ножку от табуретки, так что дверь теперь не откроется, и заскочили назад, к себе в палату, хохоча во всю глотку, услышав какой прокатился по соседней палате визг. Они помнили, что палата та десятикоечная и все 10 коек заняты в основном детьми, если не обращать внимания на троицу девчонок-15-леток; все трое с детства занимаются дзюдо...
4
Вечер. Девочки готовятся ко сну. По палате витает этакая райская миролюбивая обстановка, пока не выписали знаменитых на весь этаж спортсменок (с тех недавних пор, как спортсменки в эту палату поступили, юмористы из разных палат седьмого этажа моментально позабыли про свои хохмочки, после того как в одну из ночей кто-то из ребят, укутавшись простынью, вошёл в эту 714 палату походкой зомби (старая, надоевшая всем шутка с "мумией фараона"), рыча и позабыв о том, что со вчерашнего дня в данной палате присутствуют трое бесстрашных девиц, и через пять-шесть минут вылетел из палаты без простыни; вылетел не полностью - сначала крепко-накрепко связанная в узел простынь, в которую спортсменки запутали трико с трусами этого шутника, затем, через пару минут, вылетел и он сам, в одной майке). Так что теперь, когда девочки готовятся ко сну, они могут не подпирать дверь шваброй чтоб никто случайно именно в это время не перепутал палаты; единственная на весь этаж женская палата была для обитателей всего седьмого этажа страшнее смерти.
И вот к ним влетает этот чёртов еврей, которого ненавидит наверное вся больница, и застаёт кого-то из девчонок в нижнем белье, кого-то без нижнего белья, одевающих ночные рубашки и с визгом прячущихся под одеяла.
Говлинович, вместо того, чтоб заслонить глаза руками и броситься к двери, давая всем понять, что его втолкнули сюда злопыхатели и заперли снаружи дверь, выставился на девчонок, на лице его тут же появилась вожделенная улыбка, показывающая, насколько он уверен в связях своей любимой мамочки, и что никому ничего с ним не сделать. Но разве он мог ожидать, что сзади кто-то накинет на голову ему одеяло и уже десять человек набросятся на него, не обращая на свой внешний вид не малейшего внимания. Несколько рук расстёгивали ему ремень и стягивали с него штаны вместе с трусами. Дзюдоистки связывали ему ремнём руки, приковывая его к батарее, пока раздетые девчонки одевались, и закручивая на голове одеяло, чтоб тот ничего не увидел.
- Отпустите меня, гадины! - визжал Говлинович. - Я матери всё расскажу!! Она вас... АААААА! - взвыл он, когда ему сдавили мошонку.
Всё, больше он ничего не мог делать, после пронзившей его невыносимой боли, только задыхаться от спиравшего дыхание одеяла и одеревеневшей промежности.
- Никому твоя мамочка ничего не сделает, - отвечали ему искажённым голосом, - ты ведь не знаешь, кто с тобой всё это делает.
- Дверь закрыта! - известила всех одна из девчонок, подбежав к двери, чтоб открыть и посмотреть, нет ли никого поблизости из медперсонала, чтоб никто не прибежал на вопли Говлиновича.
- Чё его, затолкал к нам кто-то? - предположила ещё одна.
5
715-я палата.
- Ребята, - обратился ко всем новичок своим робким голосом, - надо открыть дверь, пока не поздно.
- Заткнись, - отреагировало на него сразу несколько голосов, - а не то щас тебя разденем и затолкаем следом за евреем!
- Да нет, - объяснял он им, - я не за еврея, я просто предчувствую недоброе. Если мать его...
- Э! - молниеносно перебили новичка, - а откуда ты знаешь про его мать?! - Действительно, это было очень удивительно; о матери Сени знали исключительно в пределах больницы. В каких районах проживал этот стукачонок и маменькин сынок, никому не было известно, хоть и много кто желал узнать.
- Я раньше жил с ним по соседству, - ответил тот.
- Где ты жил? - тут же налетели на него с расспросами.
Он ответил, где.
- Во здорово! - обрадовались все, узнав адрес еврея. - Молодец, пацан, - стали все протягивать новичку руки. - Ты нас выручил!
- Теперь ты не трамвай, - известил его Сеенко, - теперь ты свой парниша! Как тебя зовут-то хоть?
- Пришелец, - пожал тот плечами.
- Да ладно тебе! Обиделся! Мы ж шутили!
- Я не обиделся, - сказал им новичок, - просто имя Пришелец мне понравилось. Только дверь откройте, пока не поздно.
- Точно! - согласился с ним Вася, - дверь надо открыть. По-моему еврея там уже заантисемятировали!
