Елена Хаецкая - Хальдор из Светлого города
– У них сложный заказ, – пояснил магистр.
Кто-то протопал вниз и как будто потащили бесчувственное тело. Хальдор переминался с ноги на ногу. Похоже, он навсегда обречен теперь работать на хитрого пьянчужку Гисли и терпеть от него брань и побои. И тот это тоже понимает – смотрит на него с нежностью.
– Я прошу магистра, – полушепотом произнес Хальдор, – позволить мне поменять квалификацию и вступить в корпорацию оружейников. Я не чувствую в себе сил овладеть портновским искусством так, чтобы это было безупречно, и потому готов начать все сначала на другом поприще.
– А тебя возьмут? – ехидно спросил Гисли.
– У меня есть рекомендации двух Рыцарей Шлема, – соврал Хальдор. – Я помог им как-то в затруднительной ситуации… Возле «Зеленоглазой Блондинки».
Гисли сразу потемнел лицом. Зато магистр расплылся в улыбке.
– Ну зачем же такие мрачные выводы, – сказал он. – У тебя большие способности, малыш. Тебе нужно только чуть-чуть усовершенствоваться. Я не могу позволить Ордену так бросаться молодыми талантами. Нам нужна, нужна хорошая смена. А как же иначе? И кто, как не мы, позаботимся о том, чтобы вырастить ее достойной? В том и состоит задача института подмастерьев.
Он встал. Гисли пожал протянутую ему руку, слегка приседая и извиваясь от благодарности. Хальдору руки никто не подал, и он угрюмо вышел из зала первым.
2.
Хальдор остановился посреди мастерской и сказал, глядя исподлобья:
– Пока не дашь денег, ни строчки не сделаю.
– Жрать не получишь, – равнодушно ответствовал Гисли.
Хальдор надвинулся на него. Гисли на всякий случай отступил, но особых оснований опасаться Хальдора у него не было: тот хоть и превосходил его свежестью молодых сил, но нездоровый образ жизни и постоянное недоедание не могли сделать его серьезным противником. Хальдор тоже это знал, но после сегодняшнего унижения в Доме Корпораций ему нестерпимо хотелось надраться у «Зеленоглазой Блондинки» и потому он решил вытрясти из хозяина хоть немного денег.
Гисли пнул ногой старый табурет.
– Садись, недоумок, и доделывай нижнюю юбку для госпожи Торельв. Она грозилась прислать за ней уже завтра.
– У меня вся задница от этого табурета прыщавая, – мрачно сказал Хальдор, однако уселся и вынул из корзины море кружев и атласных лент. Поглядев на них с отвращением, он аккуратно разложил рюши на подоле и корявыми мужскими пальцами начал приглаживать ленточки и бантики. Гисли удовлетворенно прищурился.
– Дай денег, – вдруг сказал Хальдор, не поднимая головы от работы. – Ну пожалуйста, Гисли…
Гисли помотал головой.
– У меня нет денег, Хальдор, – человеческим голосом сказал он.
– А куда ты их дел? Позавчера ты продал плащ на подкладке из материала заказчика, где деньги?
– Потратил, – искренне ответил Гисли. – Все до гроша спустил.
– На что потратил? Хоть бы молока купил, что ли…
– На дело.
Хальдор посмотрел ему в глаза. Мастер моргнул пару раз и сознался:
– На взятку магистру потратил.
Хальдор вздохнул.
– Я же и так от тебя никуда не денусь. Платил бы ты мне, Гисли. Надоело быть ровней всяким соплякам.
– Так вернее, – сказал мастер, умудренный жизненным опытом.
Десять лет назад Гисли повстречал тогда еще совсем юного Хальдора в жутких трущобах возле внешней стены, где невинное дитя исследовало содержимое помойки на задах кабака «Зеленоглазая Блондинка» с целью найти что-либо съестное. Гисли был в приподнятом настроении и потому угостил ребенка куском рыбьего хвоста, привел к себе в дом. Наутро, не поверив ни одному слову неведомо как взявшегося у него в мастерской тощего и чумазого отрока, который ныл и утверждал, что он, Гисли, вчера самолично его угощал и клялся сделать из него человека, все же оставил упомянутого отрока у себя. С тех пор и началось рабство Хальдора. Впрочем, Гисли тоже можно было понять. Получив статус мастера, Хальдор в любой момент мог его покинуть и открыть собственное дело. А с некоторых пор у Гисли тряслись руки, и для него остаться без подмастерья было бы катастрофой.
Кроме Хальдора, на Гисли работало еще одно существо, которому поручено было вести домашнее хозяйство двух враждующих холостяков. Гисли нанял служанку, руководствуясь все тем же мотивом строжайшей экономии. Репутация у нее была скверная. Несмотря на весьма юный возраст, девица уже успела побывать в тюрьме за воровство, рекомендаций не имела и потому согласилась работать за «стол и содержание», как и Хальдор. Звали ее Раварта. Была она тоненькой, хорошенькой девушкой с детским кукольным личиком и рыженькими кудряшками. Она носила всегда одно и то же затасканное ситцевое платьице, синенькое в цветочек, с обтрепанным воротничком, надетое поверх солдатских штанов, подвернутых у щиколоток. Ноги в кожаных ботинках с обрезанными задниками, были постоянно босы, отчего у нее образовалась привычка поджимать от холода пальцыю Она напоминала птичку, оживленную, деловитую и всегда готовую вспорхнуть.
Раварта благосклонно относилась к невысокому светловолосому подмастерью, который целыми днями зависал над тряпками и тесемками, а к вечеру, шатаясь от усталости, брел к ней на кухню и безропотно проглатывал любую гадость, которую не отличавшаяся усердием Раварта готовила для своих хозяев.
Дождавшись, чтобы Гисли ушел к себе наверх, Хальдор небрежно засунул в корзину недошитую юбку, не потрудившись вынуть иголку, и скользнул на кухню, где Раварта в глубокой задумчивости пыталась из муки и воды слепить некое подобие лапши. Хальдор запустил пальцы в тазик, отщипнул изрядный комок пресного липкого теста и засунул себе в рот. Раварта шлепнула его по руке.
– Погоди, не лезь!
Хальдор поймал ее за руку.
– Что это у тебя за шрам,а?
Раварта выдернула свою руку, спрятала ее за спину и, глядя исподлобья, сказала со значением:
– Не твое дело…
– Ожог, что ли?
Хальдор еще раз украл немного теста. Раварта выхватила таз и в сердцах ответила:
– Не ожог, а… Я сама, ножом. Молодая еще была, глупая. Оставь тесто до лапши, голодный ведь останешься.
– Раварта, – сказал Хальдор задушевно. – Дай денег.
Девушка расхохоталась.
– Ну ты даешь! Горбатишь на него с утра до ночи – и денег нет!
– А ты? – уязвленно отозвался Хальдор.
– А я – что? – Она удивилась. – Да кто же мне платить станет? Сказать еще спасибо твоему Гисли, что взял меня в дом… Послушай, Хальдор, а почему он пьет?
– Да кто его знает… Жизнь какая-то поганая…
Раварта фыркнула.
– Чем это она поганая? Соседи здороваются, хлеба хватает, в боку не колет…
– Не знаю, – сказал Хальдор. – Поганая и все.
