Майкл Муркок - Развалины
Нормальных? Что значит "нормальных"? Разве у него есть мерка, которая годится для развалин? Тут присутствуют все и всяческие размеры, все и всяческие формы. Правда, какими бы высокими развалины ни были, они не заслоняют от него линии горизонта.
Мэлдун обнаружил, что потерял куртку вместе с сигаретами. Кое-как поднявшись, он огляделся.
Может, его изгнали? Трудно сказать. Но должна же быть причина, по которой он оказался тут. Или кто-то доставил его сюда? По всей видимости, жители города взяли на себя такой труд.
Взяли ли? А если взяли, то почему?
Впрочем, долго задаваться этим вопросом Мэлдун не собирался. Он продолжил свой путь, останавливаясь порой, чтобы разглядеть получше то или иное здание. У многих домов отсутствовали передние стены, и они выглядели точь-в-точь как кукольные разборные домики.
Мэлдуну не удалось найти ни единой зацепки, которая подсказала бы ключ к разгадке происходящего с ним. Он забыл про город, забыл, что у него когда-то была куртка, что он курил сигареты. Подобные мелочи его не интересовали.
Потом он уселся на кучу разбитой черепицы и огляделся вокруг. Слева возвышалась башня. Хотя в ней зияли две громадные дыры, она стояла прямо. Логика убеждала Мэлдуна, что башня давно должна была упасть, однако реальность опровергала логику. Мэлдун отвернулся, но поздно: его захлестнула волна страха.
Он встал и на цыпочках пошел прочь от башни, не смея оглянуться, затем не выдержал и побежал, спотыкаясь на каждом шагу.
Однако вскоре он заметил, что все здания выглядят так, словно вот-вот упадут. Угол наклона башен, домов, колоннад был невообразимо крутым.
Почему он не видел этого раньше? Что случилось?
Страх помог ему обрести себя.
Он вспомнил, как его зовут, вспомнил город. Потом вспомнил свой бесконечный путь по развалинам, солнце, которое не садилось, небо, которое не менялось, линию горизонта, которую почему-то не могли скрыть от него самые высокие из руин.
Он замер. Его колотила дрожь ненависти к развалинам. Он попытался вспомнить, что было до развалин, но не сумел.
Что там было? Сон? Наркотическое опьянение? Безумие? Ведь было, было же что-то еще кроме развалин! Неужели город ему только пригрезился?
Он закрыл глаза, дрожа всем телом. Стало темно, и он сказал себе:
- Ну, что, Мэлдун, ты все-таки настаиваешь на продолжении эксперимента? Ты по- прежнему считаешь личность, время и пространство иллюзиями, которые создают другие иллюзии?
И закричал громко:
- О чем ты говоришь? О чем ты говоришь? Он открыл глаза и увидел развалины, их четкие очертания, огромное бледное солнце и голубое небо.
(Солнце, небо, развалины + Мзлдун = Мэлдун - Мэлдун.)
Постепенно он начал успокаиваться; вопросы и воспоминания больше не мучали его.
Перепрыгивая с камня на камень, он направился к довольно большой пылевой луже. Остановившись на краю, он заглянул в нее. Приложив пальцы к губам, задумался.
Подобрав обломок кирпича, он швырнул его в серую пыль. Коснувшись поверхности лужи, обломок исчез; ни одна пылинка не шевельнулась.
Он подобрал еще несколько кирпичей и один за другим побросал их в лужу. Произошло то же самое. То же самое не произошло.
На него упала тень. Он поднял голову и увидел, что над ним вырастает высокое здание. Оно выглядело, как громадная колонна, сложенная из стеклянных блоков; колонну опоясывали платформы. Они уходили все выше и выше, и последняя из них, с куполом, располагалась на самом верху стеклянного столба. Там стоял человек и махал Мэлдуну рукой.
Мэлдун подбежал к башне, зная, что сумеет запрыгнуть на нижнюю платформу. Оттуда он перескочил на другую, затем на следующую и наконец добрался до платформы с куполом.
Его ожидал человек, похожий на лягушку.
- Посмотри вниз, Мэлдун, - сказал он.
Мэлдун бросил взгляд на аккуратный городок внизу. Все дома были одного и того же размера и одной и той же формы квадратными.
Человек махнул рукой-лапой. Сквозь нее прошел свет, серый как пыль.
- Земля похожа на женщину, - сказал человек. - Посмотри вниз. Она хочет быть покоренной, хочет подчиниться сильному мужчине. Я сделал это. Я успокоил волнение земли - и овладел ею!
Человек-лягушка самодовольно улыбнулся.
- Тут царит покой, - сказал Мэлдун.
- Самая спокойная территория в системе, - изрек человек-лягушка. - Самая спокойная система на территории. Кто ты, Мэлдун?
- То ли ты, то ли я, - сказал Мэлдун, позабыв свое имя.
- Прыгай, Мэлдун, - сказал человек, похожий на лягушку.
Мэлдун стоял как стоял.
- Прыгай!
Он пробирался по пылевой луже.
(Солнце, небо, развалины + Мэлдун) = (Мэлдун - Мэлдун.)
Его имя пульсировало у него у голове, его имя стучало ему в виски. Мэл-дун, Мэл- дун, Мэл-дун.
Разве его так звали? Вряд ли. Скорее всего, так мэл-дун, мэл-дун - стучала кровь в висках.
Если не считать развалин и света, больше нечего было знать.
Он остановился. Воспоминание? Там, позади? Прочь мэл-дун, мэл-дун - прочь - мэл-дун - соберись - мэл-дун.
Очертания развалин на миг словно утратили четкость, и он пристально, с подозрением, поглядел на камни. Они вроде бы обнимают его. Нет, это он обнимает их. Он плывет вокруг них, по ним, сквозь них.
- Мэлдун! - Долетевший откуда-то возглас был повелительным, отчаянным, ироническим.
Да, подумал он, откуда?
- Все или ничего, Мэлдун, - закричал он себе, - ничего или ничего, все или все!
Не здесь - значит, здесь, и это бесконечность. Он то ли вспомнил сам, то ли ему сказали.
(Бесконечность + Мэлдун) = (Бесконечность.)
С радостью и облегчением он понял, что вернулся. Все стало на свои места. Он сидел на обломке бетонной плиты, из которого торчали обрубленные швартовы. Потом плита обернулась пригорком, на котором росли камыши. Внизу он увидел город - крыши, трубы, шпили церквей, парки, кинотеатры, дым. Знакомый город, но не тот, который он искал.
Поднявшись с пригорка, он по тропинке направился к городу, смутно отдавая себе отчет в том, кем он был, почему он им был, чем он был и как он им был.
- Чего ради я извожу себя? - думал он вслух. - Однажды у меня недостанет сил выпутаться, и меня найдут либо помешавшимся, либо уже окоченевшим.
Он до сих пор не мог решить, что существует на самом деле - город или развалины.
Шагая по дороге, он прошел под мощными пролетами железнодорожного моста, зеленая краска которого во многих местах облупилась, и свернул в боковую улочку, где стоял сильный горьковатый запах осени. Перед домами красного кирпича притулились крохотные садики; их почти не было видно из-за разросшихся живых изгородей.
Он услышал детские голоса. Остановившись, он заглянул за изгородь и увидел ребятишек, которые строили из разноцветных кубиков здания и тут же их разрушали.
