Александр Гейман - Виртуоз куннилинга
И стала она на этюды со мной ездить - понимаешь, Меркулов, ну, не в кайф, совсем не то стало, а? Лепешинская свои указки дает, жена тут же над душой стоит, Налбандян сопит, как чайник, проверяющие из ЦКК заходят - ну, интимное же дело, а? Я уж говорю Налбандяну - ты закругляйся со своими зарисовками, - ну, он через пару раз сказал, что ему эскизов хватит.
Лаврентий Павлович сделал паузу, лукаво блеснул пенсне и спросил:
- Как по-твоему, Меркулов, что из всего этого получилось? Из нашего, знаешь, дао любви с Лепешинской?
- Картина, наверное, - осторожно отвечал Меркулов.
- Слушай, ясно, что картина... Я про другое - ни за что не догадаешься, Меркулов... Знаешь, что у Лепешинской выросло? А знаешь, на сколько? На десять сантиметров, во как, понял? А у меня, ты посмотри...
И товарищ Берия широко открыл рот. Не веря своим глазам Меркулов увидел, как оттуда высовывается - нет, не язык, а... самый настоящий фаллос! Вот это да!
А Л.П.Берия горделиво пошевелил туда и сюда тем, что раньше у него было языком, и доверительно сообщил Меркулову:
- Я теперь сам себя балую, понял? Никаких девочек не надо, да? Это ещё что, Меркулов! Я тебе сейчас такое покажу... Слушай, закрой глаза на минуту.
Закрывший глаза Меркулов услышал, как звенит пряжка ремня, а затем что-то горячее мокро облизало ему ухо. Непроизвольно отодвинувшись, Меркулов открыл глаза - и обомлел. У его стула со спущенными штанами стоял, торжествующе ухмыляясь, Лаврентий Берия, и меж ног его, перед самым лицом Меркулова, свешивался широкий, красный и слюнявый... язык!!! И Меркулов, подобно слабонервному Налбандяну, икнул и мешком повалился на пол.
P.S. На секретном заседании Политбюро наркому Л.П.Берия за разработку клитора товарища Лепешинской была присуждена закрытая государственная премия.
