Альфред Элтон Ван Вогт - Гамбит невидимки / Abdication
— Знаете, я обнаружил, что беда всегда приходит без спроса. Не смотрите в сторону лифта, но учтите: из него только что вышел человек, и этот человек направляется к вам. Если вам понадобится помощь, зовите меня.
— Спасибо, — поблагодарил Джим Рэнд и улыбнулся своей ленивой улыбкой, — но обычно я сам справляюсь со своими неприятностями.
Из нас двоих более удобная позиция для наблюдения была у меня: я сидел лицом к лифту, а Рэнд боком. Он был великолепным актером: не бросил вокруг ни единого взгляда, даже не моргнул.
Я рассматривал подходящего к нему незнакомца, стараясь не глядеть на него прямо. Его глаза были темными и довольно близко посаженными, нос длинным и тонким. В сочетании с тонкими губами — признаком жестокости и срезанным подбородком, который, несмотря на свою форму, не вызывал представления о слабости, эти глаза и нос придавали его лицу что-то волчье. Незнакомец сел в кресле рядом с Рэндом. Не обращая внимания на меня, он сказал:
— Мы с вами вполне могли бы договориться.
Если Рэнд и удивился, услышав эти слова, то по его лицу это совершенно не было видно. Он улыбнулся, потом поджал губы.
— Конечно, могли бы. Недоразумения — это очень плохо, очень… сказал он и с грустным видом прищелкнул языком, словно перед его мысленным взором проходили воспоминания о прошлых недоразумениях и их трагических последствиях. Это было проделано так великолепно, что меня бросило в дрожь от восхищения.
— Вы ввязались в дело, которое вас не касается.
В ответ Рэнд задумчиво кивнул, и я увидел, что его жест был больше чем актерской игрой. Должно быть, в этот момент он понял, что ему стоит немного задуматься над столь открытой угрозой. Однако его голос звучал беспечно, когда он ответил:
— Ну вот, вы коснулись одной из моих любимых тем — деловой этики.
В темно-карих глазах врага вспыхнул гнев, и тот бросил Рэнду в лицо:
— Мы уже были вынуждены убить трех человек. Я уверен, мистер Блорд, что вы не захотите быть четвертым.
Эти слова ошеломили Рэнда: его глаза широко раскрылись. Он, несомненно, был до глубины души поражен тем, что его могли принять за кого-то другого и особенно за этого человека.
Я могу сказать об Артуре Блорде немногое. Он один из нескольких десятков похожих друг на друга по душевному складу людей, которые обосновались на Хребте. Там, куда указывает их тяжелая от денег рука, вырастают новые города, и это приносит им ещё больше денег, которые они направляют в другие места.
Блорд отличался от остальных только своей загадочностью: мало было людей, которые хотя бы раз видели его. По какой-то причине это ещё больше подняло его репутацию необыкновенного и великого человека — до такой степени, что я слышал, как люди говорили о нем таинственным шопотом.
Следы потрясения постепенно исчезли с лица Рэнда. Его глаза сузились, и он холодно заявил:
— Если в вашем деле должен быть четвертый мертвец, уверяю вас, это буду не я.
Человек с волчьим лицом мгновенно побледнел — вот что может сделать репутация — и торопливо сказал примирительным тоном:
— У нас нет причин сражаться. И нас здесь девять человек, все хорошие бойцы, которым даже вы, Блорд, не сможете противостоять. Но я должен был знать с самого начала, что не смогу запугать вас. Вот наше настоящее предложение: мы даем вам десять миллионов стеллоров наличными, если вы подпишите соглашение о том, что завтра не сойдете с этого корабля на Занде. Разве это не честное и справедливое предложение? — он молчал и откинулся на спинку кресла.
— Да, волне честное, вполне, — сказал Рэнд, подчеркивая последнее слово.
— Значит, вы сделаете это?!
— Нет! — заявил Джим Рэнд и замахнулся правой рукой. Длина замаха была около фута — достаточно, чтобы эта мощная рука набрала скорость, и разрушительные последствия удара были немалыми.
— Не люблю, чтобы кто-то мне угрожал, — сказал Джим Рэнд. Его враг стонал, держась за свой сломанный нос. Потом пострадавший неуверенно, словно слепой, поднялся и направился к лифту. Его четыре товарища собрались вокруг него, и все пятеро исчезли в сверкающем нутре кабины.
Как только дверь лифта закрылась, Рэнд быстро повернулся ко мне.
— Вы слышали? — спросил он. — Блорд! Тут замешен Артур Блорд! Вы понимаете, что это может значить? Он самый крупный промышленник по ту сторону Дильбау-3! У него есть какой-то необыкновенный новейший способ использовать других людей в своих целях! Я всегда хотел пристроится к нему, но…
Рэнд вдруг замолчал, потом шепнул:
— Ждите здесь!
Он быстро подошел к лифтам, на мгновение замер, глядя на указатель этажей того из них, в который вошли те пятеро, потом вошел в соседний. Через десять минут он вернулся и сел в кресло.
— Вы когда-нибудь видели раненного фазана? — торжествующе спросил Рэнд. — Он летит прямо к своему гнезду и не думает о том, что может оставить след.
Оживленно и с горящими глазами он продолжал:
— Парня, которого я ударил, зовут Тэнси. Он и его шайка занимают каюты с 300 до 308. Они, видимо, новички на звездах Хребта; доказательство — то, что они приняли такого известного человека, как я, за Блорда. Они…
Вдруг Рэнд остановился, внимательно взглянул на меня и спросил:
— Что такое?
— Я думаю о человеке, который уходит на покой и твердо определил свое будущее: имение, жена, дети.
— А, вы об этом! — сказал Джим Рэнд, и огонь в его глазах потух. Он мгновенно потерял часть своей жизненной силы и теперь сидел неподвижно, хмурился и молчал. Не нужно было уметь читать в человеческих сердцах, чтобы увидеть борьбу чувств в его душе.
Наконец, Рэнд грустно улыбнулся.
— Я действительно покончил с делами. Забылся на мгновение, это правда, но я должен предвидеть такие случайные срывы. Мое решение остается неизменным.
Он немного помолчал, потом спросил:
— Вы не откажетесь пообедать со мной?
— Я уже заказал себе обед в каюту перед тем, как пойти на встречу с вами.
— Хорошо, тогда как вы смотрите на то, чтобы зайти ко мне часа через два? — настаивал Рэнд. — Я вижу, что вы не верите в твердость моего решения, — улыбнулся он, — и поэтому вас, может быть, заинтересуют доказательства его серьезности и искренности. Кстати, я живу в президентской каюте. Вы придете?
— Ну, конечно, да, — ответил я. Он направился в столовую, а я продолжал сидеть на своем месте и смотрел, как он уходит.
В половине девятого по земному времени, которое принято на всех межзвездных кораблях, Рэнд открыл мне дверь и провел меня в свою гостиную. Вся она была завалена трехмерными картами в длинных футлярах-трубках. Некоторые были вынуты из футляров, и те их участки, которые я видел, были мне настолько хорошо знакомы, что я узнал на картах планету Занд-2.
