Альфред Бестер - Время — предатель
«Клерк» выполнял большую часть работы за «Страппа». Он разговаривал с рабочими, мастерами, техниками, высшими, низшими и средними служащими. Он спрашивал имена, болтал, представлял их великому человеку, беседовал об их семьях, условиях работы, стремлениях. Он изучил, вынюхал и прочувствовал все. Через четыре утомительных часа они вернулись в кабинет Бракстона. Клерк закрыл дверь. Подставное лицо отошло в сторону.
— Ну? — спросил Бракстон. — Да или нет?
— Подождите, — сказал Страпп.
Он просмотрел заметки своих секретарш, впитал их, закрыл глаза, постоял молча и неподвижно посреди кабинета, как человек, пытающийся услышать отдаленный шепот.
— Да, — РЕШИЛ он и заработал 100.000 кредитов и один процент от дохода «Бракстон Биотикс». В свою очередь, «Бракстон» получил 87% гарантии, что Решение было правильным. Страпп открыл дверь, снова выстроился парад и замаршировал с завода. Заводской персонал ухватился за последний шанс сфотографировать и прикоснуться к великому человеку. «Клерк» содействовал его публичным отношениям с нетерпеливой приветливостью. Он спрашивал их имена, знакомил и развлекался. Гул смеха и голосов усилился, когда она добрались до корабля. Затем произошло нечто невероятное.
— Ты! — внезапно крикнул клерк. Голос его ужасающе взвизгнул. — Ты сукин сын! Ты проклятый, вшивый, недоношенный ублюдок! Я ждал этой встречи. Ждал десять лет! — Он выхватил из внутреннего кармана плоский пистолет и выстрелил какому-то человеку прямо в лоб.
Время остановилось. Прошли, казалось, часы, прежде чем мозги и кровь вылетели из затылка у жертвы и тело осело на землю. Тогда персонал Страппа бросился действовать. Они зашвырнули клерка в корабль, за ним последовали секретарши, потом лже-Страпп. Двое дородных мужчин запрыгнули следом за ними и захлопнули люк. Корабль взмыл в небо и со слабеющим визгом исчез. Десять человек в штатском спокойно отошли к своему кораблю и тоже исчезли. Только Фишер, агент Страппа, остался возле трупа в центре пораженной ужасом толпы.
— Проверьте его личную карточку, — прорычал Фишер.
Кто-то вытащил у мертвеца бумажник и раскрыл его.
— Уильям Ф. Крюгер, биомеханик.
— Проклятый дурак! — дико взревел Фишер. — Мы ведь предупредили его. Мы предупредили всех Крюгеров. Ладно, вызовите полицию.
Это было шестое убийство на счету Джона Страппа. Оно обошлось ему ровно в 500.000 кредитов. Остальные пять стоили столько же, и половина этой суммы обычно переходила к человеку, достаточно отчаянному, чтобы подменить убийцу и сослаться на временное помешательство. Другая половина причиталась наследникам скончавшегося. Шесть таких подменщиков томились в различных исправительных домах, осужденные на срок от двадцати до пятидесяти лет, а их семьи обогатились на 250.000 кредитов.
В своих апартаментах в «Алькоре великолепном» мрачно совещался персонал Страппа.
— Шестеро за шесть лет, — с горечью сказал Элдос Фишер. — Мы не можем спокойно продолжать в том же духе. Рано или поздно кто-нибудь начнет задавать вопросы, зачем Джон Страпп возит с собой сумасшедших клерков.
— Тогда мы заплатим и ему, — сказала рыжеволосая секретарша. — Страпп выдержит это.
— Он способен убивать каждый месяц, — пробормотал красавец.
— Нет, — резко помотал головой Фишер, — мы не можем замалчивать это все время. Когда-нибудь мы должны достигнуть предела и, пожалуй, уже достигли. Что будем делать?
— Что за чертовщина со Страппом? — спросил один из дородных мужчин.
— Кто бы знал! — сердито воскликнул Фишер. — Крюгер — его идея-фикс. Встретив человека по фамилии Крюгер — любого человека по фамилии Крюгер, — он кричит, сыплет проклятиями и убивает. Не спрашивайте меня, почему. Что-то кроется в его прошлом.
— А вы не спрашивали его об этом?
— Каким образом? Это словно эпилептический припадок. Он потом не помнит, что было.
— Так покажите его психоаналитику, — пожал плечами красавец.
— Это вне обсуждения.
— Почему?
— Вы у нас новичок, — сказал Фишер. — Вы не понимаете.
— Так объясните мне.
— Я приведу аналогию. В девятнадцатом веке люди играли в карточные игры сорока двумя картами на столе. Это были простые времена. Сейчас все усложнилось. Нам приходится играть сорока двумя сотнями карт. Понимаете?
— Я слежу за вашими рассуждениями.
— Мозг может справиться с сорока двумя картами. С таким количеством он может принимать решения. Это легко делали в девятнадцатом веке. Но нет такого мощного мозга, чтобы справиться с сорока двумя сотнями — такого мозга нет, за исключением Джона Страппа.
— У нас есть компьютеры.
— Они совершенны, когда речь идет только о картах. Но когда вы имеете дело также и с сорока двумя сотнями картежников, с их симпатиями и антипатиями, мотивами, склонностями, кругозором, тенденциями и так далее — тогда Страпп может сделать то, чего не может никакая машина. Он уникален, а мы можем уничтожить этот уникальный аппарат.
— Почему?
— Потому что у Страппа это подсознательный процесс, — раздраженно объяснил Фишер. — Он не знает, как это делает. Если бы он знал, то был бы прав на сто процентов вместо восьмидесяти семи. Это подсознательный процесс, и только мы знаем, что он может быть связан с тем самым дефектом, который делает его убийцей Крюгеров. Если мы избавимся от одного, то можем уничтожить другое. А такую возможность допустить никак нельзя.
— Что же тогда нам делать?
— Защищать свою собственность, — сказал Фишер, зловеще глядя вокруг.
— Не забывайте этого ни на минуту. Мы потратили на Страппа слишком много сил, чтобы позволить все это уничтожить. Мы защищаем свою собственность!
— Мне кажется, ему нужен друг, — сказала брюнетка.
— Зачем?
— Так мы сумеем узнать, что беспокоит его, ничего не уничтожая. Люди часто доверяются своим друзьям. Страпп может сам раскрыть свою тайну.
— Мы все его друзья.
— Нет, мы только союзники.
— Он не разговаривает с вами?
— Нет.
— А с вами? — бросил Фишер рыженькой.
Она покачала головой.
— Он что-то ищет, чего не может найти.
— Что?
— Мне кажется, женщину. Определенную женщину.
— Женщину по фамилии Крюгер?
— Не знаю.
— Черт побери, в этом нет никакого смысла! — Фишер на секунду задумался. — Ладно, мы найдем ему друга и облегчим расписание, чтобы дать этому другу возможность общаться со Страппом. Мы сейчас же урежем программу до одного Решения в неделю.
— Боже мой! — воскликнула брюнетка. — Это же уменьшит доходы на пять миллионов в год.
— Это необходимо сделать, — сказал Фишер. — Уменьшить доходы сейчас или позже потерять все. Мы достаточно богаты, чтобы позволить себе это.
