Эдуард Русаков - Красная пустыня
Так мы с ней и просидели молча весь сеанс, рядом, едва касаясь друг друга и неотрывно глядя на экран. Мы смотрели, казалось нам, на самих себя. Мы смотрели кино про самих себя, про то, какими хотели мы быть изысканными ("некоммуникабельными"!) страдальцами, и какими мы никогда не были и не стали, и теперь уж не станем"
А когда фильм закончился, мы встали - и, не глядя друг на друга, разошлись в разные стороны. Вот и все. Такие дела, доктор. Долгожданная встреча не состоялась. Пшик.
Впрочем, нет, почему же? Она состоялась, наша встреча. Свиданье длилось более полутора часов. Свидание, назначенное давным-давно, двадцать лет назад" О, лирическое анданте. О, канцона каприччио спиритуоза.
А когда я вышел из кинотеатра, мне вдруг стало так горько и стыдно"
И мне захотелось все заново переиграть!
Я бросился на поиски Т. П. Не могла же она уйти далеко! Я пробежал вокруг кинотеатра, огляделся по сторонам - и помчался по улице, обгоняя прохожих, заглядывая в лица женщин. Нет, бесполезно. Я ее упустил! Я остановился - и долго топтался на месте, рассеянно озираясь"
Ну, прости меня, если сможешь.
Впрочем, ты сама виновата - ты ведь тоже притворилась, будто не узнала меня" Эй, послушай! Что за дурацкий спектакль мы с тобой разыграли? Ну, как нам не стыдно?! И что мы вообще за люди? Кто нас сделал такими? Нет, ты только подумай: ведь мы" пш-ш-ш" - и тут краткий заряд моего негодования угас, иссяк, сгорел, как спичка на ветру.
А ведь можно было бы славно пообщаться! Сколько лет не виделись, сколько ведь накопилось у каждого новостей, событий" Целая жизнь прошла - мы могли бы о столько поговорить, мы могли бы весь вечер" и ночь напролет" до утра мы могли бы взахлеб разговаривать, перебивая друг друга" Так ведь нет же разбежались трусливо, как мыши" Ну, что мы за люди такие? Нет, мы не люди, мы ненормальные, мы инвалиды, калеки, мы ветераны холодной войны, полузадушенные, полузадохшиеся" и наши души, неразвитые наши души, за долгие годы бездействия и духовной блокады постепенно завяли, высохли" и привыкли мы жить лишь воображеньем, а живая реальность пугает нас и отвращает. Наши органы чувств атрофировались от многолетнего неупотребления - и мы ослепли, оглохли, не чувствуем друг друга, не ощущаем ни вкусов, ни запахов" Ох, доктор, как же много мы в свое время недополучили" и как долго мы прозябли в нашей "красной пустыне", корячась от зависти и тоски"
Ну да ладно. Чего уж теперь причитать" Времена изменились, можно жить и радоваться. То, что раньше было нельзя - теперь можно. Почти все можно. Говори, что хочешь. Читай, что хочешь. Смотри, что хочешь. А если хочешь будь счастлив"
- Что-то я вас, извините, не пойму" Какой-то вы непоследовательный. Сами себе противоречите на каждом шагу. Ведь посмотрели же вы свой фильм? Посмотрели?
- Да, конечно. Я все получил сполна. Но мне хотелось увидеть его тогда, много лет назад" неужели вам не понятно? И фильмы, и книги, и многое прочее - тогда хотелось!.. А нынче я просто-напросто перетерпел. Нет аппетита.
- А зачем же вы бросились через улицу на красный свет?
- Не знаю. Не помню" Вероятно, увидел ее" Вероятно, хотел ей сказать все то, что сказал вам сейчас.
- Странный вы человек. Впрочем, можно отчасти понять ваше состояние как-никак, вы попали под машину"
- Под машину времени.
- Шутки шутками, а впредь будьте поосторожнее. Скажите спасибо, что отделались легким испугом.
- Спасибо.
- И отбросьте вы свою меланхолию! Ведь сейчас в вашей жизни появились поводы для оптимизма.
- Да, конечно, доктор. Поводы есть" оптимизма, правда, маловато.
- Но ведь историческая справедливость во многом восстановлена. Разве не так? И мы все постепенно выходим, наконец-то, из этой "красной пустыни" если так можно выразиться.
- Можно выразиться, можно. Теперь все можно, доктор. Но, видите ли, жизнь-то моя - прошла"
- Вы опять о себе! Вспомните лучше о тех, кто"
- Да, конечно, я помню, но жизнь"
- Эгоист! Оглянитесь вокруг! Протрите глаза!
- Да, вы правы. Я с вами совершенно согласен. Вокруг с каждым днем все меняется, восстанавливается, перестраивается, возрождается. Но моя-то жизнь, но любовь, но счастье...
