М Емцев - Зеленая креветка
Я спокойно прогуливаюсь, дышу свежим воздухом, любуюсь панорамой города. Он весь какой-то лунный и полупрозрачный, точно тающий в голубой дымке. Вдруг слышу внизу какой-то грохот! Гляжу и глазам своим не верю. Ни с того ни с сего переворачивается одинокий отцепленный вагон-рефрижератор. Потом что-то как засвистит и трахнет по вокзалу! Все так и загудело. Перила дрожат, как струны. Не успела я опомниться, как рядом со мной очутилось какое-то синее страшилище. Какое оно, я так и не разглядела. Наверное, из-за дыма. Оно все дымилось. Помню только какой-то резкий запах, что-то похожее на хлор. Хочу крикнуть и не могу.
Страшилище бросилось ко мне, я шарахнулась в сторону, за что-то зацепилась и упала. Это спасло мне жизнь. Страшилище проскочило мимо меня, и тут я увидела, что моя любимая брошка сорвалась с платья и отлетела в сторону. Помнишь ты мою сверкающую брошку? Хрустальный шар с зеленой креветкой? Ту, что Федя на Венере поймал? Помнишь? Ну так вот - страшилище схватило ее и, точно девчонка мячик, начало подбрасывать и ловить брошку. Играет себе, радуется, а я от страха ни жива ни мертва. И вдруг страшилище брошку упустило. И полетела она прямо вниз. А там как раз состав проходил с диоптазом. Это минерал такой драгоценный, зеленый-зеленый и блестящий. Раньше его только в Конго добывали, а теперь и в Антарктиде нашли.
Ну, моя брошка и полетела на этот самый диоптаз. Разбилась, конечно, и унеслась неизвестно куда. Жалость такая, слов нет! На всей земле только у меня такая брошка была. И как она шла к моему платью! Тому самому, с вышивкой, помнишь?
Чудовище тоже, наверное, огорчилось страшно и как закричит! Потом - раз - и исчезло. Точно в воздухе растаяло. Ну что ты скажешь о моем Приключении? Может быть, еще и не поверишь!
Для подтверждения моего рассказа посылаю тебе несколько американских газет. Из них, кстати, ты узнаешь, кем на самом деле было напавшее на меня страшилище. Я ужасно рада такому изумительному Приключению. Только креветку жалко...
Ой, Володька, мне уже на работу пора! Опаздываю. Пиши мне каждый день, скучно без тебя страшно. В среду я тебя снова вызову. Целую крепко-крепко.
Твоя Глафира"
Сначала взорвались ректификационные колонны. Желтый коптящий язык взлетел в ночное небо и слизнул звезды. Через какое-то мгновение лопнули змеевики азеотропных смесителей, потом рванул бак с циклогексаном. Жутким зеленым огнем полыхнули окна восьмого цеха. Завод перестал существовать.
Очнувшись от оцепенения, Борис впился пальцами в красные кнопки тревоги. В башне дистанционного управления стояла глубокая тишина, но ему казалось, что вокруг все ревет и звенит.
Борис утопил в пазы панели девятнадцать клавишей, но экраны были пусты. Все девятнадцать цехов погибли. Дымилась земля, ветер шевелил какие-то съежившиеся хлопья. И тут он впервые почувствовал страх. Словно чтото холодное осторожно дотронулось длинными пальцамисосульками до сердца. Он не мог поверить своим глазам. От огромного завода не осталось ничего-ничего, в самом полном смысле этого слова.
Испарились многотонные плиты и тюбинги из железобетона, растаяли в воздухе стальные двутавры и швеллеры.
Борис поставил максимальное увеличение, но не мог нигде обнаружить даже обрывок проволоки или осколок кирпича.
Он бросился к сейсмопотенциометру. Повернул ручку и дернул ее на себя. Прибор не открывался. Борис начал растерянно шарить ло карманам в поисках ключа. На голубой пластик пола посыпались какие-то протертые на сгибах бумажки, канцелярские скрепки, библиографические карточки и прочая чушь. Ключа нигде не было. Почему-то этот ключ вдруг показался ему совершенно необходимым. В этом кусочке металла для Бориса сосредоточилась вся бессмыслица минуты. Словно, открыв прибор, можно было спасти исчезнувший завод;
Затрещал видеофон. На экране появилось заспанное и ошарашенное лицо директора. Левая ноздря у него почему-то дрожала. Это было странно и смешно.
- Что там у вас случилось? - спросил он, аккуратно и терпеливо откручивая пижамную пуговицу. По тому, как он спросил, Борис понял, что он уже все знает. Борис мучительно старался вспомнить, куда он дел ключ от сейсмопотенциометра.
- Чего вы молчите? - тихо спросил директор и, внезапно вспыхнув, заорал: - У вас там все полетело к чертовой бабушке, а вы молчите! Да знаете ли вы, что произошло?!
Голос его срывался на высоких нотах и по-бабьи дрожал. Борис слышал, как он тяжело, с сухим присвистом дышит. Потом он опять начал кричать, через каждое слово поминая черта.
И тут Борис вспомнил, что вчера положил ключ в ящик стола. Он хотел что-то сказать, но махнул рукой и, выключив аппарат, побежал к себе в комнату. Выдвинув ящик стола, он побросал на пол переплетенные отчеты, оттиски статей, пачку бумаги. Ключ нашелся довольно быстро. Он устроился между коробочкой с кнопками и логарифмической линейкой. Борис схватил его, зажал в кулаке и вдруг забыл, что собирался делать дальше.
Несколько секунд он лениво, в какой-то сонной одури, пытался сообразить, что нужно делать. Так ничего и не придумав, он вернулся в диспетчерскую.
Видеофон надрывался и дрожал, точно хотел оторваться от стенки и улететь. Борис подошел к аппарату и нажал кнопку. Яркая звезда на экране расширилась, и в лучевых пересечениях возникло лицо Володи Корешова, инженера-дозиметриста и начальника районного управления общественного порядка.
- Как это произошло? - тихо спросил он.
- Не знаю. Все случилось за какую-то секунду. От завода не осталось ничего. Совсем ничего...
- Люди были?
- Нет. Четвертая бригада контроля должна заступить в четыре часа тридцать минут. Инженер по наладке всегда приходит утром. Вот только...
- Что только?
- Я имею в виду восьмой цех. Модест Ильич любит сам проследить за сменой кадмиевых стержней...
- И ты думаешь, что он был там?!
- Нет... Не знаю. Вряд ли он придет ночью.
- Так что же, да или нет?
Борис почувствовал, что рука у него стала горячей и мокрой. Он разжал кулак и увидел ключ.
- Что ты молчишь? - спросил Корешов.
- Я думаю, был ли в тот момент на заводе Модест Ильич.
- Нечего думать! Я сейчас позвоню к нему домой. Кто-нибудь еще мог быть там в момент взрыва?
- Нет. Больше никого не могло быть.
- Хорошо хоть это... Ну ладно, я сейчас к тебе приеду.
Борис еле дождался, пока Корешов отключится, и, побежав к сейсмопотенциометру, открыл его.
Взрыв произошел в 3 часа 57 минут. Борис быстро нашел нужную линию. Но никакого зубца на кривой против нее не было. И опять ему стало как-то не по себе. На минуту даже показалось, что все это только снится. "Ну да, я сплю, - уговаривал он себя, - вчера целый день провел в бассейне и здорово устал, вот и заснул во время ночного дежурства. Сейчас проснусь, сделаю над собой усилие и проснусь".
