Роберт Шекли - Червемир
Сначала мы поговорили с ним о том о сем, и затем я сказал ему:
- Клаус, я тут недавно покрутил в голове одну забавную идейку, и мне хотелось бы знать твое мнение.
- Что ж, послушаем, - ответил он.
Да, кстати, если я говорю, "мы разговаривали", я вовсе не имею в виду, что при этом мы встречались лицом к лицу. Как я уже говорил, для нас такая встреча означает мгновенную аннигиляцию - и конец всем разговорам! На самом деле я подразумеваю общение между двумя червями, когда они находятся в смежных коридорах на расстоянии не больше # (это наш термин, обозначающий оптимальные условия для общения). Червь выстукивает головой определенный код и одновременно с этим оставляет запись разговора на стене туннеля. Таким образом все, что когда-либо черви говорили друг другу, зафиксировано на стенах Червемира (к сожалению, некоторые коридоры разрушаются при природных катаклизмах).
Это я к тому, что мы, черви, и вы, люди, под "разговором" понимаем совершенно разные вещи.
Ну а теперь вернемся к беседе с Клаусом.
- Мне пришло в голову, - сказал я, - что вполне возможно существование твердых и разумных, как и мы, существ, живущих на планетах...
- В планетах, ты хотел сказать, - поправил меня Клаус.
- Нет. Вся соль именно в этом: а почему бы не представить себе мир, населенный разумными существами, живущими не внутри его, а снаружи?
- Тогда сам собой напрашивается вывод, что твои гипотетические существа, имея прямой непосредственный контакт с поверхностью своего мира, должны пользоваться системой координат, из чего вытекает, что они могут знать его форму.
- Допустим, например, что это сфероид, - предположил я.
- Не имеет значения что. Гораздо важнее сам факт, что форму (какая бы там она ни была) вообще возможно определить. И не только ее, но и все топологические особенности этого твоего мира.
- Логично. Тогда позволь мне выдвинуть еще одно условие...
- Старина, - перебил меня Клаус, - не трудись продолжать. Должен тебе сказать, что дальнейшие разработки этой жилы тебя ни к чему не приведут. Твоя гипотеза вычурна и умозрительна. Ты что, никогда не слышал, что синклит наших лучших математиков и ученых, в котором состоит и твой покорный слуга, так и не смог доказать, что поверхность нашего мира объективно существует? "Истинная поверхность" - не более чем термин в научных спорах.
- Но это все-таки еще не доказывает, что в других мирах этого не может быть.
- О да, конечно! Может быть все, что угодно! Вплоть до червей, которые живут за счет того, что заглатывают свой хвост! Отчего бы нет! Но все это слишком необоснованно, чтобы тратить на это время. Если ты хочешь вовлечь меня в дискуссию по обсуждению какой-нибудь гипотезы, старайся основывать свои домыслы на законах природы, реально существующих и проверенных нашим опытом, а не измышленных в угоду себе.
- Какой подъем! Какое красноречие! И какой праведный тон! - рассердился я. - Нет, черт побери! Мы прекрасно знаем, что у нашего мира есть поверхность, вот только мы можем обнаружить ее не иначе, как проткнув насквозь! Но тогда, правда, уже некому будет рассказывать о результатах опыта.
- По зрелом размышлении трансформации, которые имеют место на "истинной поверхности", как мы их называем, "прорыв/сокращение", или beta, все же не являются достаточным доказательством наличия реальной поверхности. Да, в быту для правильного расчета направления туннелей нам необходимо считать, что она как бы есть. Но это всего лишь психологическая конструкция, причем довольно искусственная. Мы, философы, никогда не допускали даже мысли о реальном существовании "истинной поверхности".
- Это что-то новенькое, - сказал я. - О чем же вы допускали мысль?
- По наиболее распространенной теории, наш мир имеет псевдоповерхность, некоторые еще называют ее воображаемой поверхностью. С математической точки зрения, псевдоповерхность имеет полное право на существование, совершенно независящее от того, существует ли на самом деле так называемая "истинная". И для некоторых математических функций она просто необходима.
- Я что-то не вижу разницы между твоими "псевдо" и "истинной" поверхностями, - сказал я. - Ты же просто жонглируешь красивыми терминами, обозначающими одно и то же.
- Ни в коей мере. Термин "псевдо" как раз указывает на абстрактность явления.
- Да что за чертовщину ты несешь?
- Дитя, псевдоповерхность абстрактна, потому что ты не можешь исследовать ее эмпирическим путем. Любой твой эксперимент в этом направлении закончится гибелью, как только ты пробьешь эту неисповедимую псевдоповерхность насквозь. Если ты, конечно, вообще понимаешь, о чем я говорю.
Во время этой речи вибрации Клауса звучали помпезно и выспренне. Сам себя он называет Трансцендентальным Прагматиком. А я думаю, что он просто демагог. Иногда мне кажется, что, когда Клаус начинает воздвигать храм своих постулатов, краеугольным камнем ему служит "ничто". О тех, кто предпочитает форму содержанию, у нас говорят: "Он себе туннель языком выроет".
Итак, Клаус представляет собой довольно известный тип философа. Но если даже он не способен принять мое предположение как постулат, так чего же ждать от остальных? Кроме тех, конечно, кто верит всему подряд, но вряд ли мне будет интересно общаться с ними.
- Да ты просто уперся и не хочешь обсуждать мою гипотезу, - сказал я. Концепция поверхности нам необходима! Ради Червегоспода, червяче, оглянись мы проводим всю жизнь, роя туннели, а ты хочешь доказать мне, что это лишь иллюзия!
- А ты когда-нибудь видел поверхность туннеля? - холодно провибрировал Клаус.
- Ну хорошо, снаружи не видел. Любой знает, что, случайно пробив стенку, мы погибаем. Но также любой знает и то, что если он лежит в туннеле, то этот туннель имеет поверхность.
- О да! Слыхали. "Пока червь червоточит, мир не перевернется". Расхожие сентенции! - продолжал Клаус в своей раздражающей манере. - Мы можем навоображать себе все, что угодно, но пока над практическими доказательствами преобладают косвенные, суть вопроса определить со всей достоверностью невозможно. "Да, я согласен, некоторые из этих косвенных доводов имеют достаточно прочную основу" - как сказал один философ, когда врезался в грань кристалла, которого, по его теории, не существовало.
Я послал ему короткую серию благодарственных вибраций - эту шутку я уже слышал, и не раз!
- Ну хорошо, оставим на минутку истину в стороне, - продолжал Клаус, - и примем как постулат, что неопределимая псевдоповерхность все же где-то имеет реальное воплощение. Ты хочешь, чтобы я представил себе, что во Вселенной существуют объекты, которые можно измерить. Очень хорошо. Это не так сложно вообразить. Но ведь ты требуешь, чтобы я добавил к этому твердых трехмерных существ, живущих на поверхности своей планеты.
