Джозеф Д’Лейси - Разрушительная боевая машина
— Ты слышал? Давай, двигайся! — сказал Саррион.
Старик повернулся и, повесив голову, стал выходить, но в последний момент споткнулся и упал, оставшись наполовину снаружи машины. Терпение Сарриона, и без того истощенное полуденной жарой, наконец лопнуло, и он бросился к открытому борту клетки, чтобы втолкнуть старика целиком. В этот момент он взглянул в проем и позабыл о сумасшедшем навсегда. И вступил под сень ворот сам.
Когтистые руки обхватили его руки и шею и потащили внутрь. Он еще слышал отдаленный голос Тар Миннока, выкрикивающий его имя. Его ноздри заполнила вонь человеческих и звериных выделений и приторно-острый аромат соленой теплой крови. Так пахнет поле боя. И все эти ощущения сопровождались нетерпеливым пощелкиванием его чешуйчатых пленителей до тех пор, пока зазубренный клинок не рассек его горло до самого позвоночника, а бритвенно острый крюк распорол живот от груди до промежности. Вел Саррион чувствовал, как что-то под ним впитывает его жизненные соки до последней капли, и последним, что он услышал, было низкое гудение механизмов.
Старик, все это время державший глаза закрытыми, отполз от черного провала, пока Тар Миннок был занят своим товарищем, и проскользнул между клеткой и толстой стеной военной машины. Он двигался слишком быстро для Тар Миннока, но у него не было ни единого шанса ускользнуть от множества солдат, выстроившихся вдоль дороги к пристани — они сбили его с ног и закололи копьями. И все равно старик пережил Вел Сарриона и умер, глядя на солнце.
Капитан отделения поставил по четыре человека к каждой из пяти оставшихся клеток, и вскоре один за другим все больные, бродяги и преступники отправились внутрь машины. Тар Миннок стоял рядом со своим капитаном и в замешательстве наблюдал за действом.
— Теперь машина держит их в плену? Они будут следить за ее механизмами?
Грохот вращающихся железных шестерней, отдававшийся вибрацией в груди, разносился теперь по всем окрестностям. Рокот работающих механизмов скрыл тихий клекот недоброго смеха.
— Благодаря им машина движется, — ответил капитан.
— А как же Саррион, сэр? Он вернется?
— Саррион стал героем. Его храбрость позволит нам выиграть эту войну.
Хлопнув Тар Миннока по плечу, капитан принялся отдавать приказы остальным. Вскоре солдаты с пустыми клетками скрылись за стенами Эзры. Перед машиной остались стоять главнокомандующий с генералами, король и несколько инженеров.
Джед Ланье, главнокомандующий эзранской армии, заговорил первым:
— Какого типа это оружие? Оно мечет камни и изрыгает пламя? Или это осадная башня? Нам понадобится нечто большее, чтобы взять Изру. И как мы будем управлять этой машиной? Как я могу быть уверен, что она не поставит под угрозу исход битвы? Это наш последний шанс добиться превосходства.
Один из специалистов, Малек, откликнулся:
— Коммандер, при всем моем уважении, вы, кажется, так и не поняли важности этой машины. Я постараюсь объяснить попроще. Разрушительная боевая машина повергнет ваших врагов в смятение. Как только она окажется перед стенами Изры, она нашлет на них безумие. И они не смогут оказать вам никакого сопротивления. Эта машина гораздо эффективнее любого орудия, и ни одна пушка не может повредить ей. Все изранское оружие будет бесполезно. И речь тут не о превосходстве, коммандер. Ни один изранец не останется в живых. Изра исчезнет навсегда.
— Не слишком благородно, — сказал Ланье. — По правде говоря, это и не слишком правдоподобно, но если вы действительно можете гарантировать нам победу, то это наш единственный шанс. Ваше Величество, вы уверены, что нам следует поступить именно так?
Король не стал медлить с ответом:
— А много ли благородства в каком-нибудь солдате Изры, когда тот насилует эзранскую девушку, разбивает голову эзранскому ребенку? В этой войне нет ни капли благородства. Она длится десятилетиями, и должна наконец закончиться. Мы должны стереть Изру с лица земли — тогда и только тогда война закончится. Покуда хоть один изранец остается в живых, она будет продолжаться. Возьмите машину и уничтожьте их всех. Тогда мы обретем покой.
Люди молчали. Единственным звуком в доке было звериное рычание механизмов, дребезжание гигантских панелей. В воздухе начала распространяться вонь машины — вонь бойни.
— Скажите-ка, Малек, — вновь заговорил Ланье, — как вы собираетесь управлять машиной в битве?
— Она не нуждается в управлении и работает самостоятельно. Она знает, что нужно делать. Я отдам ей приказ двигаться к Изре, а вы последуете за ней со своей армией. Когда вы прибудете, машина тотчас начнет действовать. Вам не придется даже вынимать меч из ножен — просто дождитесь, когда Изра сдастся. Позвольте своим людям забрать все, что они смогут унести, и возвращайтесь.
— А боевая машина?
— Мы заключили с ней сделку. Оставьте ее, и она обратит Изру и всех ее обитателей в пыль.
До Изры было четыре дня марша. Кавалерия, телеги сопровождения, запряженные волами, колонны людей как муравьи двигались по местности, все больше походившей на пустыню. Перед войском катила машина. Ее двигатель по-звериному булькал и хрипел, и садистский вой то и дело раздавался из-за ее стенок. Никто не хотел находиться рядом с этой штуковиной, так что колонна держалась примерно в полумиле позади.
Мысли Тар Миннока были заняты погибшим другом. Никто не мог объяснить, что с ним случилось — более того, никто не желал и говорить об этом. Все вышестоящие отмахивались от его вопросов и велели сосредоточиться на предстоящем задании. У них были простые приказы: подойти к Изре, позволить боевой машине двинуться первой, а потом занять город и разграбить его сокровища. Ни один изранец не должен быть убит, все пленные достаются машине. Войско было вооружено легко и не везло с собой никаких осадных орудий. Ни Тар Миннок, ни его товарищи не верили, что изранцы сдадут свой город и земли без боя. Скорее напротив — все были уверены, что это их последняя битва, сущее самоубийство, а их король полностью выжил из ума.
Вел Саррион, скорее всего, был мертв, как и все жалкие создания, исчезнувшие вчера в утробе машины. Как они умерли и почему, Миннок не мог знать, но имел кое-какие подозрения, подобно прочим солдатам, и чувствовал себя ужасно. Ночами, когда армия спала под открытым небом, ему снился Вел Саррион, звавший его в машину, и он просыпался в черной пустоте, прислушиваясь к нечеловеческому вою и лязгу.
На четвертый день машина достигла гребня холма, откуда уже чуяла плоть Изры. Оттуда же открылся вид на город, и Джед Ланье приказал войску остановиться. Через подзорную трубу он разглядел дым, животных и людей среди прекрасных зданий города. Города, что он так давно ненавидел, против которого воевал практически всю свою жизнь. Наблюдатели на башнях заметили врага и подняли тревогу. Весь город стал закрываться изнутри, забегали люди, на стенах появились солдаты. Но в этот раз ничего не имело значения.
