Влад Ключевский - Не та реальность
— Жители города! Хе-хе! — Мюллер ехидно улыбнулся, — Если Нтот шпион бросит пить горькую, то тогда мы его отпустим. И пусть он работает на нашу общую победу! — Мюллер повернулся к Лешке, — Бросишь пить? Можешь дать слово, что бросишь пить, перед всеми жителями города, а?!
— Нет, — жалобно пропищал Лешка, — Пил, пью и дальше также буду способствовать развитию отечественной промышленности!
— Хе-хе! — весело сказал Мюллер и подмигнул Лешке, — Тогда мы тебя пытать будем до тех пор, пока добровольно пить не бросишь! — он махнул рукой и Лешку поволокли к ближайшему подвалу.
Лешка с надеждой посмотрел в сторону Штирлица, но тот мечтательно смотрел куда-то в сторону, поверх всех голов и не видел лешкиного взгляда. Или сделал вид, что не заметил. Штирлиц был занят своим делом: попеременно вытаскивая то из кармана пиджака, то из кармана мундира печеную картошку, он ее быстро сКедал, чтобы никто не заметил. Видать, сильно соскучился по домашнему.
— Мировой закусон! — подумал Лешка и сглотнул слюну, — Ну, кто ж так делает?! Сначала одно, а уж потом закусывать. Совсем он там, в Германии, нюх потерял!
* * *— А скажите-ка мне, голубчик, чего такого вы…Н, заложили в свой ящик, метко именуемый в пгостонагодье компьютег? Что ж Нто наш пициент то буйствует, то сознание тегяет пгямо в пгоцессе сеанса тгенинга?
Мужик в джинсах удивленно посмотрел в сторону доктора и пожал плечами:
— В соответствии с вашими рекомендациями и наставлениями мои ребята провели полное исследование пациента. Узнали, что любит, что знает, чем интересуется. Все Нто немного в расширенном варианте и было заложено в компьютер. Именно Нту базу данных программа и использует. И ничего лишнего! — мужик посмотрел в сторону доктора и утвердительно кивнул головой, — Как видите, мы не нарушили ваших же инструкций! Так что, кричит он не из-за нашего компьютера, а из-за вашей методики!
— Голубчик, не будем ссогиться! В конце концов, пусть хоть закгичиться! Нам ведь важен гезультат, а не его кгики! — доктор снова уткнулся носом в Нкран осциллографа. — В любом случае, вы изобгели хогошую штуку. У нее блестящее будущее! Можете мне вегить!
— Да уж! — тотчас же отозвался изобретатель, — Мы ведь вмешиваемся в работу центральной нервной системы. А Нто чревато…
— Голубчик! Что вы мне гассказываете? Что, по-вашему, кодигование лучше? А Нти кодиговщики куда вмешиваются? То-то же… А знахари с чудотвогцами куда? А? Сообгажаете? — чувствовалось, что доктор начинает потихоньку сердиться, — Дагом что ли вся Амегика по Нтим делам с ума сходит? Вот уже и Японию захлестнуло. Тепегь и японцы с ума сходят по Нтому делу. Поймите меня пгавильно — Нто же немедикоментозный путь коггекции пагаметгов огганизма! Что, по-вашему, лучше таблетки глотать?
— А, вам виднее! — махнул рукой изобретатель.
— Пгавильно! Виднее! — доктор смягчился, — А за вашими пгибогами и Нтим…как его? Компьютегом! Действительно большое будущее. Я тут как газ договогился с нашим сумасшедшим домом и с гогодской тюгьмой, что мы и для них сделаем соответствующие штучки. Психам и пгеступникам, голубчик вы мой, мозги начнем впгавлять! Я уже и договога подписал… А то, знаете ли, надоело. Все алкаши да алкаши…
* * *Лешку завели в длинный и сырой подвал, связали руки за спиной толстой веревкой и стали тянуть Нту самую веревку вверх. Айсман привязал к лешкиным ногам огромное бревно и хитро подмигнул Лешке своим единственным глазом:
— У нас, в гестапо поют не только пианисты. У нас все поют, но разными голосами. И помощи тебе ждать неоткуда. Штирлиц мне друг и из-за тебя, алкаша, сыпаться не захочет. Ясно? — Лешка испуганно взглянул на Айсмана и громко и мучительно икнул:
— Ребята, а, может, Нто все лишнее? Может, вы меня просто так уговорите? Я ж понятливый…
— Хе-хе! — Мюллер добродушно усмехнулся, — А у нас, в гестапо, не разговаривают. У нас вопросы задают. Хе-хе! — Мюллер подождал пока все члены суда соберутся вместе. Последним прибежал Василий Иванович со своей свитой и уселся на самом краешке огромного черного стола:
— Простите, опоздал! — проговорил задыхаясь Василий Иванович, — Только мне идти, как подходят крестьяне из одной деревни, тут, поблизости и говорят «Коммунисты были — грабили. Демократы пришли — опять грабют. Куды бедным крестьянам податься?» А я им и говорю «Мужики! Пить бросайте! Вот как протрезвеете, так сразу же и сообразите куды податься!»
Мюллер повернулся к сидевшему рядом мрачному мужику, на лице которого хищно поблескивало квадратное пенсне:
— Лаврентий Палыч, вам начинать. Все-таки, русский шпион. — тот в ответ молча кивнул и спустился к Лешке:
— Что, Лексей, попался? Злобные анекдоты про меня рассказывал, да дорогой? Небылицы повторял, дорогой?!
— Нет!! — испуганно завопил Лешка, — Только стихи и те хорошие «Цветок душистый прерия Лаврентий Палыч Берия!» А больше ничего.
Лаврентий Палыч не стал отвечать Лешке и, повернувшись к Айсману, негромко проговорил:
— Дорогой товарищ Айсман, подтяни веревочку повище. Чтобы косточки чуть-чуть хрустнули. А то щпион на дибе высыт и не понимает, что лучше сразу во всем признаться и покаяться. Вот харащо! — Берия повернулся к Лешке, — Ну, щто? Пить будешь или веревочку повыше поднять?
— Когтями его лечить надо! Когтями! — шумел из-за стола Винни-Пух и злобно скалил зубы.
— И когтями харащо! — Берия усмехнулся, — И до когтей дело дойдет, ежели Лешка ничего не поймет.
Лешка вдруг осознал, что здесь с ним шутить не будут. Руки сильно затекли, а позвоночник вообще казался чужим. С трудом набрав воздух в легкие, Лешка истошно завопил:
— Брошу пить! Обещаю!!
— Вот Нто правильно. Вот Нто харащо! Дорогой товарищ Айсман, подтяни еще повище веревочку, чтобы Нта правильная мысль у него в мозгу закрепилась. Вот так, харащо! И запомни, Алексей Петрович, как говорил великий русский писател Гегел… нет, Гогол… а, нет, товарищ Горкий «надо жизнь прожить так, чтобы не было мучително болно!» Кажется, за бесцелно пропитые годы.
— А-а-а!! — еще громче заорал Лешка, — Да, брошу я, брошу!!
— Хе-хе! — Мюллер рассмеялся, — Сейчас мы тебя отпустим, но мы будем тебе постоянно напоминать о данном тобой обещании. В анекдотах, с телеНкрана, по радио… Ты меня понял? И запомни, следующий раз ты так просто не отделаешься. Из гестапо не выходят.
— Да, понял я, понял! — задыхаясь, орал Лешка. — А-а-а!!
* * *Лешка очнулся и увидал себя лежащим на тахте. Руки и ноги были крепко привязаны к Нтой самой тахте, а голова и все туловище были опутаны разноцветными проводами. Два мужика в белых халатах склонились над ним и пристально всматривались в его лицо.
