Наталья Литвинова - Плаза Лей
Тут, не выдержал Витька:
— Оль, если Листвинская это пятно, то кто такие Бобриков с Гусевым?
Оля знала ответы на все неожиданные вопросы, потому и была комсоргом.
— Понимаешь Вит, без этих вот оболтусов и общество — не общество. Они существуют, и будут существовать в противовес, как например, существуют добро и зло. Такие, как правило, заканчивают плохо.
— Одним словом, если бы их не было, все были бы одинаковые. А вот интересно, комсорги бы тогда существовали?
— Однако Вит, ты стал философом! — Искренне удивился Сергей. — Выходит, ты не зря весь год пользовался библиотекой.
— А, что ты на него набросился! — вдруг возмутилась Петровская, — думаешь, один ты у нас такой умный? Витя, между прочим, ликвидировал все свои "хвосты" и вообще, он трудяга. У него всего две тройки и от общественных дел он никогда не отлынивает. А ты сам, вспомни, когда последний раз что нибудь делал для класса?
Сергею пришлось поднять руки, чтобы остановить нескончаемый поток слов.
— Молчу! Хочешь, я проверну для тебя самую безнадёжную работу?
— Во-первых, не для меня, а во-вторых, о какой работе идёт речь?
— Не спрашивай, после увидишь.
* * *Сергей жил в девятиэтажке, на одной площадке с Витькой Шмаковым, родители которого были простыми работягами. Отец же Сергея работал, пусть небольшим, но начальником на одном из предприятий Загорска. Мама работала там же бухгалтером. Понятно, что семья образованная и интеллигентная — полки забиты книгами. И вообще, достаток в доме помогал единственному сыну Костровых развиваться гармонично. С детства, обретаясь в условиях крупнопанельного дома с общим двором, Серёже всегда хотелось посмотреть, а как там, в частном секторе. Как же там люди живут? Из интереса, иногда он забредал на улицу Галактическую.
Переименованная им же, улица Адмирала Нахимова являлась одной из первых улиц города. Запах сирени здесь сливался с запахом навоза и прелой земли. Лай собак, мычание коров, петушиные крики и шум работающей техники, доносящейся с близстоящей новостройки, всё это смешивалось и представляло собой некий обособленный и незнакомый мирок.
Однажды зимой, поздно вечером, проходя по этой улице, Сергей ясно и чётко увидел млечный путь. С тех пор его, так и манило сюда. А может, это притягивала земля, огороды, зелень и, конечно же, высокое небо, далёкий космос. А, может, это был зов предков?
* * *По старенькой, шаткой стремянке Аннушка осторожно поднялась к полатям. Достав, оттуда банку с краской, она, так же осторожно спустилась вниз. Ступая босыми ногами по чистеньким половикам, она отнесла банку к маленькому, облезлому оконцу и ахнула — оставленная, открытой с прошлого раза, краска покрылась толстой плёнкой и теперь Аннушке придётся доводить её до ума. "Интересно, — подумала она, — олифа ещё осталась или нет?"
Аннушка вновь побрела к стремянке. Проходя мимо большого, во весь рост зеркала, стоящего на самодельной тумбочке в углу комнаты, Аннушка оглянулась и невольно поморщилась. Выцветшее ситцевое платье ей пришлось одеть специально для работы, а волосы она по-деловому подвязала косынкой, как это делает её мать. Так же в зеркале, за своей спиной она увидела вошедшего Сергея Кострова, своего одноклассника. Выглядывая из-за стремянки, он проговорил:
— Можно войти?
— А, стучаться вас не учили? — возмутилась Аннушка, оглядывая его, с ног до головы и подумала, — "Этого ещё не хватало".
Низкий проём двери зрительно увеличивал его, сравнительно средний рост.
— Но, дверь- то открыта, — отозвался он.
Следом за ним в комнату, вальяжно переступая порог, прошлёпал лопоухий пёс и, виляя хвостом, виновато вытаращился на Аннушку.
— Эх, ты, недотёпа! Прохлопал гостя?
Аннушка потрепала пса за ухом и выдворила его на улицу.
— Ну, и? — повернулась она к Сергею, нетерпеливо теребя ветошь.
— Может, сначала экскурсия? — остановил Сергей её сердитый взгляд.
— Здесь не музей.
Между тем Сергей, скинув туфли, уже смело бродил по дому.
— Ещё бы, не музей. На дворе двадцатый век, а тут такие исторические экспонаты, Я бы даже сказал, доисторические. Взять хотябы это изделие прикладного искусства.
У Сергея в руках оказалась шкатулка, облепленная ракушками. Но открыть её он не успел. Аннушка, ловко выхватив, поставила её на комод. Но Сергей не унимался.
— А это, должно быть трюмо, но только вот, какая старина! Неужели оно, и в самом деле из прошлого века?
Сергей обошёл круглый стол, погладил обшарпанный подоконник, который Аннушка собиралась красить, заглянул в банку и воскликнул:
— Синий цвет!? А что, вполне в стиле "модерн" или "сюрреализм".
— А ну-ка, прекрати!
Сергей оглянулся. Глаза Аннушки светились гневом и обидой. Его плечи тут же обвисли.
— Вообще-то я… Я сейчас, — сиплым голосом пролепетал он, и принялся обыскивать свои карманы.
— Где же они? — Шептал он. — Вот!
— Что это? — бросила она взгляд с другой стороны стола, не решаясь подойти ближе.
Сергей держал в руках два билета.
— Вот, — переминался он с ноги на ногу, — Сегодня, в двенадцать часов.
— Я же сказала этой, вашей Петровской, что не пойду.
— Ну, при чём здесь Петровская? Петровская, это Петровская, а я, это я!
— Ты? — Аннушка, наконец, решилась выйти из-за стола и, подойдя к нему, взглянула в его глаза. — Ты её оруженосец, но мне это, до лампочки. Можешь забрать свои билеты. Некогда мне. Я занята.
— Таким образом, ты постигаешь азы химии?
Серёжа махнул рукой себе за спину, там, где стояла банка с краской.
— А это не твоё дело.
— Ты зря недооцениваешь меня. Ну, хочешь, я помогу тебе.
— Нет! — Громко выкрикнула она, увидев, как он с готовностью скинул пиджак.
"Только этого не хватало! Придёт мама и подумает чёрте что"
— Зачем так кричать? — Удивлённо и немного веселясь, проговорил он,
одевая обратно свой пиджак.
— Если ты так хочешь, — проговорил он, — я уйду. Только, можно один лишь вопрос?
— Можно. — Вопреки своим мыслям, ответила она.
— В городе говорят, будто твоя мать увлекается магией,
— Так. Что ещё говорят в городе?
— Что, это и явилось причиной вашего переезда в наш город.
— Всё?
— Ты же не ответила!
— Каждый верит в то, во что хотелось бы ему верить.
— Интересная логика.
Немного тупея, он пожал плечами, и Аннушка только сейчас задалась вопросом, отчего это всезнайка класса вдруг заинтересовался городскими сплетнями. Прищурившись, она поймала его взгляд и спросила:
