Александр Крёгер - Второе пришествие
— Что это значит? — рявкнул Старик. — Припадок?
Он задыхался от ходьбы и пошатывался. От вина или начал действовать яд? Старик подошел к зданию.
— Свихнулся? — спросил он и увидел, что пороховая дорожка оборвалась. Огонек, бежавший так резво, в этом месте погас и не смог проникнуть внутрь через продолбленный в бетоне желобок, чтобы взорвать здание. Но почему Йозеф сделал это? Старик пытался сохранить спокойствие. — Прочь с дороги! — тихо приказал он. Йозеф ничего не ответил и не двинулся с места, но рука его стиснула костыль.
— Убирайся! — в голосе Старика зазвучала угроза. — Это необходимо уничтожить.
— Только через мой труп!
— Этого тебе ждать недолго, так что давай без глупостей. У меня мало времени.
— Верно! — хрипло отозвался Йозеф. — У тебя его мало, зато у меня оно есть.
Старик ужаснулся. Но нет, Йозеф пил вместе со всеми.
— Убирайся прочь! — Старик схватил его за плечо. Йозеф стряхнул руку Старика, прислонился спиной к двери и уперся усохшей ногой в дверную раму.
— Плевать я на тебя хотел, на всех вас. Эх ты, великий неудачник, волшебник-недоучка! Ты мне больше не указчик. — Йозеф захохотал. — Разве ты не видел, как я свалился с чурбака, когда пил? — Он продолжал хохотать. — Я же выплюнул твою отраву. Я буду жить.
— Но почему? — Старик шагнул назад. По его телу уже разливалась приятная усталость. Он чувствовал, что не сможет оттеснить юношу от двери. В глазах Старика застыло безмерное удивление. — Почему ты это сделал?
Не меняя позы, Йозеф ответил:
— Ты действительно начал великое дело. Я продолжу его, так что можешь гордиться. Ведь мы у тебя получились на славу, а?
— Йозеф, умоляю! Я понял, что из этой затеи ничего не выйдет. Вы погибнете так же, как мы. Общество не примет вас, как не приняло нас. У него свои законы, и они справедливы. Откажись от своего плана, мой мальчик!
Йозеф покачал головой.
— Я учел твой опыт и знаю, в чем ошибка. Общество гуманно. Ты вырастил нас, мы стали взрослыми, а зря. Теперь мы и впрямь обречены. Но если людям подкидывать детей? А, отец? — Он подчеркнул последнее слово, так что нельзя было не заметить иронии. — Ребенка примут и без метрики. Твоя жизнь повторится тысячекратно. Разумеется, я воспользуюсь твоим генетическим банком. А о пополнении я, твой Йозеф, тоже позабочусь. В один прекрасный день власть перейдет к нам, многие будут мыслить, чувствовать, поступать точно так же, как мы.
— А потом? — закричал Старик. — Потом начнется всеобщий упадок, все опостылеют друг другу… — голос у него осекся, язык уже плохо повиновался ему, — как мы… — хрипло добавил он.
— Ха, ведь там целый мир, а не островная тюрьма. На земле установится гармония, и развитие пойдет оптимальным путем. — Глаза у Йозефа мечтательно блеснули.
— Глупец! Что же станет двигателем прогресса, если исчезнут индивидуальные противоречия? — Старик сделал просительный жест. — Поверь мне, мой мальчик. Подожги порох.
Йозеф замахнулся костылем.
— Болтун! — выдохнул он.
На мгновение Старику показалось, что этим движением Йозеф хочет заглушить свою неуверенность, сомнение в собственной правоте. Он рванулся, пытаясь вцепиться в горло Йозефа. Костыль обрушился на него, но и Старик ударил юношу о косяк. Они упали.
Йозеф ловко вывернулся и поднялся, опираясь спиною о дверь. Оглушенный, Старик сидел на земле. Наконец он встал. Его руки бессильно висели.
— Еще хочешь? — скрипнул зубами Йозеф.
— Безумец, — сказал Старик, тяжело дыша.
— Жаль, что ты до этого не доживешь. — Голос Йозефа казался вполне искренним.
Взгляд Старика упал на бронестекло небольшого окна у двери. И прежде чем перед его глазами опустился черный занавес, он рассмотрел мерцание контрольных лампочек инкубатора, в котором по воле Йозефа ему, беспомощному и беззащитному, суждено воскресать вновь и вновь.
