Дэвид Вебер - Сошествие ночи
— Знаю, — сказал Сен-Жюст, со вздохом откидываясь в кресле. — Мне всегда не нравилось, что ей дали слишком уж много свободы, но, черт возьми, Роб был прав. Мы нуждались в ней, и его расчет оправдался. Но теперь...
Сен-Жюст умолк, потер переносицу, и Фонтейн почти физически ощутил напряженную работу его мысли. В отличие от большинства сотрудников БГБ Эразмус ознакомился с состряпанным Оскаром фальшивым досье и знал, что МакКвин в случае необходимости её устранения была уготована участь сообщницы “заговорщика Парнелла”. Правда, сам Парнелл, как назло, воскрес из мертвых и теперь распинался перед Комитетом по правам человека Ассамблеи Солнечной Лиги, и...
Плавный ход мыслей Фонтейна прервала неожиданная идея. Парнелл! Возможно, его побег с Цербера стал фактором, неизмеримо усилившим подозрительность Сен-Жюста по отношению к МакКвин! Этого комиссар не учитывал... Воскресение бывшего главнокомандующего потрясло многих офицеров: как бы ни были они осторожны в своих высказываниях, потрясение скрыть не удалось. А после одержанных Двенадцатым флотом под её командованием побед, МакКвин, несмотря на распространенные изначально в офицерской среде опасения относительно её карьеризма, снискала почти такую же популярность и, несомненно, такое же уважение, как некогда Парнелл. Должно быть, Сен-Жюсту она теперь казалась кем-то вроде материализовавшегося духа Парнелла, тем более, что так старательно сфальсифицированное досье теперь ни на что не годилось.
В этом была своя горькая ирония. Когда это досье составляли, оно казалось не более чем пустой формальностью, поскольку на самом деле у БГБ не было необходимости как-либо оправдывать устранение того или иного военного. Никто на флоте все равно не осмелился бы высказать и намека на протест, так что фальшивка создавалась скорее для ведомства Корделии Рэнсом, под флагом обеспечения пропагандистскими материалами и поддержания в обществе патриотических настроений. Затем, когда МакКвин обрела популярность не только среди военных, но и в народе, этот компрометирующий материал стал по-настоящему важным и нужным, но как раз тут Парнелла угораздило сбежать с Цербера и полностью дискредитировать досье.
Заготовленное Сен-Жюстом оружие оказалось выбитым из его рук как раз тогда, когда в нем появилась нужда, и это обстоятельство, в сочетании с нежеланием Эстер МакКвин согласиться с выводами аналитиков БГБ, в какой-то мере объясняло, почему в данном случае Оскару изменила обычная выдержка.
— Она оправдала возлагавшиеся на нее надежды, — продолжил Сен-Жюст, — но стала чересчур опасной, чтобы оставлять её на прежнем месте. Ей удалось переломить ход войны, и теперь её дело вполне мог бы продолжить другой человек, тот же Тейсман. Он, по крайней мере, не имеет политических амбиций и не станет пытаться свергнуть Комитет.
— Значит ли это, что ты и гражданин Председатель приняли решение её устранить? — осторожно осведомился Фонтейн.
— Нет, — ответил Сен-Жюст. — Роб не настолько убежден в том, что она представляет собой угрозу. Точнее сказать, он не убежден в том, что мы можем позволить себе избавиться от неё из-за той угрозы, которую она собой представляет. Не исключено, что он прав, но даже если это не так, он остается Председателем Комитета... и моим начальником. Если он говорит, что мы должны дождаться, когда у нас либо появятся доказательства её виновности, либо исчезнет необходимость в её службе, значит, мы будем ждать. Особенно с учетом того, что Букато придётся разделить её участь. Как, надо полагать, и многим её приспешникам из числа высших офицеров. Наверное, такую перетряску командного состава и впрямь не стоит затевать, не обезопасив себя от манти. Но я ожидаю, что “Багратион” даст больший выигрыш, чем “Сцилла”, и тогда у нас не будет необходимости опираться на меч, столь острый, что он, того и гляди, поотрубает наши собственные головы. Особенно если мы обзаведемся другими мечами и получим возможность выбора. Вот в этом случае, думаю, Роб даст согласие на её устранение.
— Понятно, — пробормотал Фонтейн, чувствуя себя крайне неуютно.
Да, он относился к МакКвин с предубеждением, но очень долго работал с ней бок о бок, и известие о том, что она, по существу, уже мертва, оказалось болезненным.
— Я не хочу торопить события, — продолжил Сен-Жюст. — Во всяком случае сейчас, когда “Багратион” только-только набирает обороты. Да и Тейсман еще не прибыл. А главное, я не хочу дать ей почувствовать, что дни её сочтены. Чем следует заняться сейчас, так это подготовкой нового досье. Мне нужны убедительные материалы, однозначно “доказывающие”, что она являлась изменницей. Такие, чтобы их можно было опубликовать после того, как МакКвин будет убита, оказав сопротивление при аресте. Такую работу нельзя откладывать на последнюю минуту, так что вам с гражданином полковником Клири следует заняться этим без промедления.
— Будет сделано! — кивнул Фонтейн, понимая, что Сен-Жюст не станет готовить тайную операцию против МакКвин, не заручившись санкцией Пьера: такого не допускал сам стиль мышления шефа БГБ. А вот попытка подготовить всё, включая обвинительную базу, заранее вполне этому стилю соответствовала. Провал первого “доказательства измены делу Народа” лишь раззадорил Сен-Жюста и придал его решимости эмоциональную окраску.
— Помни, — твердо сказал Оскар, словно откликаясь на мысли Фонтейна, — мы работаем на опережение. Роб пока не разрешил мне избавиться от нее, а значит, и ты не должен предпринимать никаких шагов, кроме сбора и соответствующей обработки информации. Надеюсь, никаких проблем, связанных с излишним рвением, не возникнет.
— Конечно, Оскар, — с холодком отозвался Фонтейн.
Сен-Жюст кивнул, подразумевая извинение. Одна из причин, по которым Фонтейн получил свою должность, заключалась в том, что он ни при каких обстоятельствах, кроме абсолютно чрезвычайных, не стал бы действовать против МакКвин без особого распоряжения Сен-Жюста, точно так же, как сам Сен-Жюст не отдал бы приказ об её аресте или расстреле без разрешения Пьера.
— Знаю, что могу положиться на тебя, Эразмус, — сказал он. — Именно сейчас это невероятно важно и для меня, и для Роба. Признаюсь, я устал ждать, когда МакКвин наконец созреет для уборки, и мое раздражение невольно вылилось на тебя. Виноват, конечно. Распускаться не следует.
— Все нормально, Оскар, не беспокойся. Мы с Клири подготовим нужный тебе материал, и больше без твоего приказа ничего предпринимать не станем.
— Хорошо, — подытожил Сен-Жюст и, что случалось нечасто, поднялся с кресла, чтобы проводить гостя к выходу.
