Софья Непейвода - Наследники предтеч. Освоение
Болезни никак не хотели оставлять людей. Чёрная пыль разрушала дома и вещи, усложняла жизнь и лишала возможности отдохнуть от репеллента. Но хотя бы сама по себе вреда здоровью не приносила. В отличие от неё, кровянка сильно ослабила организм людей. Несколько дней почти без пищи и воды во время тухлых дождей, вонь, тошнота, общее недомогание — и иммунитет упал настолько, что болезни преодолели защитные силы организмов людей. А стоило заболеть чем-то одним, как вслед за этим тянулось другое. Если раньше в Ордене преимущественно страдали от ран, ушибов, царапин, ужалений, случайных слабых отравлений и репеллента, то теперь на посвящённых навалились аж две серьёзные заразы: какая-то кишечная, вызывающая спазмы и постоянную диарею, и сердечная, лишающая сил.
Вечером со мной связался волгорец из тайного правительства, который когда-то просил скинуть ему инструкции к флиграву, и поинтересовался, можно ли рассказать о них Маркусу. Получив разрешение, отключился, оставив меня в недоумении. Но оно продлилось недолго.
— Ну ты даешь! — прибежал донельзя возбуждённый физик. — Дай-ка материалы посмотреть.
Выставив из-за компьютера математика, Маркус некоторое время увлечённо читал.
— И она ещё жаловалась, что её антиграв имел большую «цену», — сказал он нам за ужином. — Заказав при этом уменьшение не веса, а массы! Естественно, что нарушение закона природы должно стоить дорого.
— В смысле? — удивилась я, но тут же вспомнила, чем различаются эти два понятия, и смутилась. — Когда заказывала, не подумала.
Вот ведь!.. Уверена, что простое уменьшение веса обошлось бы гораздо дешевле и можно было бы взять ещё что-нибудь полезное. Обидно. С другой стороны — кажется, инерция определяется не весом, а именно массой, так что при экстремальном торможении меня защитила именно ошибка в формулировке… Нет, уже поздно жалеть о прошлом. Лучше поискать плюсы.
— Ладно, у кого не бывает, — улыбнулся физик. — Я сейчас вообще-то другому радуюсь. Вольно или невольно, но ты позволила нам сделать открытие. Масса тоже может изменяться, причём даже без глобального изменения веществ. Ведь Пантеру не раздувало, как шарик, и не сплющивало. Это удивительно! Ничего себе технологии были у керелей, — задумчиво добавил он.
— Ну, это и без флиграва очевидно, — пожал плечами Сева. — Межзвёздные путешествия, антигравитация, супер-телескопы…
— Пересадка разума в другое тело, — влез с комментарием Росс.
Я кивнула — этот факт тоже впечатлял меня больше, чем космические перелёты.
После ужина Маркус сказал, что функция управления направленными полётами точно есть, и как только он с ней разберётся, сразу же объяснит на доступном мне уровне.
На следующий день в Орден зашёл Марк. Предварительно оборотень позвонил, чтобы я спрятала подальше ещё слепых детей — опасаясь, что им может овладеть приступ безумия, из-за которого он кинется уничтожать наше потомство.
Мы тепло пообщались с гостевым мужем, поделились новостями (я — только теми, которые не являлись тайной племени или правительства). Марк рассказал, как сильно удивился, когда не испытал агрессии к присоединившемуся стерильному мужчине нашего вида. И что йети по характеру ему очень понравился: хотя и говорит прямо, иногда чуть ли не до грубости, но считается с чужим мнением. А главное — очень душевный и открытый человек: если не хочет что-то сообщать — так и скажет, если что подозрительным покажется или его обидит — тоже не станет молчать. Не нагрубит, а просто постарается сразу выяснить отношения. В результате конфликты заканчиваются, так и не начавшись.
Да и вообще, судя по всему, Марк пришёл в восторг от йети.
— Мне нравятся местные, — заявил этот идеалист и, заметив мой скептический взгляд, добавил: — По крайней мере, один — точно.
Потом речь зашла о том, зачем, собственно муж и пришёл в первую очередь — а именно, о проверке на наличие агрессии к собственным детям. Мы с Ильёй и Юлей крепко привязали Марка к дереву сплетёнными из травы верёвками.
— Теперь попробуй вырваться, — предложила я.
Оборотень немного подёргался, но безуспешно.
— Вроде бы крепко, — заметил он.
— Не факт, — отрицательно помотала головой я. — Это сейчас так кажется, а что будет, если вдруг ярость нахлынет? Мало ли, вдруг сможешь освободиться. Попробуй сыграть, что ты в бешенстве и вырываешься, ладно?
— Сейчас.
Марк ненадолго замолчал, а потом начал выкручиваться из верёвок. Сильнее, ещё сильнее, так что содрал кожу на руке и глаза начали наливаться красным.
— Хватит, достаточно, — сказала Юля.
Но оборотень не среагировал на слова. Он бился всё яростнее, потом издал низкий, внушающий страх рёв и напрягся так, что растительные нити всё же не выдержали. Марк освобождался резкими движениями, а мы быстро отступили, переглянулись и бросились прятать других детей. Очень похоже, что эксперимент пробудил очередной инстинкт, и теперь не факт, что оборотень сможет вовремя остановиться. Марк окончательно избавился от верёвок и угрожающе шагнул к людям, но тут же остановился и недоумённо оглянулся.
— Ты уже в порядке? — с опаской выглядывая из-за ствола дерева, поинтересовалась я.
Оборотень кивнул и потёр израненное о верёвку и кору запястье.
— Теперь — да. Сначала всё нормально было, но потом почему-то показалось, что это настоящий плен и вырваться надо, чтобы сохранить жизнь.
— Да уж, опасные вы люди, оборотни, — хмыкнул Росс.
— Но привязали мы тебя недостаточно крепко, — заметила я, подбирая остатки верёвок. — Хватит с тебя или ещё раз попробуем?
— Ещё раз, — подумав, решил Марк. — Только теперь получше приматывайте. И приготовьте, на всякий случай, копье какое-нибудь.
— Может, всё-таки не стоит? — забеспокоившись, засомневалась я. — Лучше не видеться с детьми, но в живых остаться, чем наоборот.
— Да нет, тут другое, — криво улыбнулся оборотень. — Я заметил, что сильная боль помогает взять себя в руки и выводит из бессознательного состояния. А если я опять взбешусь и верёвки окажутся достаточно крепкими — то вдруг не смогу остановиться? Тогда проткните мне ногу или руку.
— Ну ты мазохист, — поёжилась Юля. — А что, если вдруг серьёзно повредим?
— Стоп! — поднял руку Росс. — Именно боль или опасные раны в себя приводят?
— Насколько я понял — боль. А что?
— Тогда не нужно копьё, — улыбнулся зеленокожий. — Возьмём факел: от ожога боль очень сильная, а для жизни не так опасно.
— Идёт, — тут же согласился Марк. — Договорились. Связывайте.
— Самоубийцы, — проворчала я, но участие в опыте приняла. Ведь лучше, если получится со второго раза — иначе придётся пробовать снова и снова.
