Дэн Морган - Таков уж я
- Ладно, - сказал я. - Вы знаете меня. Я один из лучших в своем деле. Так получу я работу или нет? Если да, то где, и что за работа?
- Расслабься,Молсон. - Бушмен вытер влажный лоб белоснежным платочком. - Ты был одним из лучших в этом деле. Но ты поскользнулся.
Эвфемизм не означал, что он пытался пощадить мои чувства, это просто был способ Бушмена показать, что у него имеется рука наверху.
Поскользнулся - это восемьдесят пять человеческих жизней, полностью разбитый корабль, и я сам, проведший больше трех месяцев в госпитале. Следственный отдел назвал происшествие преступной неосторожностью и выдвинул как свидетеля одного из выживших, маленького электронщика с глазками-кнопками, который клялся, что я был пьян в момент несчастного случая.
Они объявили, что катастрофы можно эыло избежать, если бы я послушался Службы Контроля порта. В конце концов, было легче винить во всем одного человека, чем признать, что даже на самых современных кораблях случаются ситуации, когда простая неудача может все разрушить.
Я вскочил, положив обе руки на стол, я взглянул в его лживое лицо:
- Если бы не этот случай, я бы не находился здесь. Мы оба это знаем. Мне сказали, у вас есть работа для хорошего пилота. Я не приходил сюда, потому что не выношу вида вашей слоновой туши.
Бушмен уже многие годы жил на Четвертом в условиях низкой гравитации, так что его тело стало жирным и.рыхлым и не смогло бы опять поддерживать себя на Земле.
- Марс, кружной путь на "Линдстроме". - Его лицо стало напряженным, когда он наблюдал за моей реакцией.
Большинство "Линдстромов" были неисправными; они работали на старом химическом топливе и были достаточно хорошими в свое время, но теперь стали медленными и неуклюжими.
- Я рос на таких, - сообщил я. - Сколько пассажиров?
- Никаких пассажиров. Груз, - ответил Бушмен. - Столько, сколько вместит корабль, и еще, может быть, фунт или два для удачи.
- Чьей удачи? - поинтересовался я. - И вообще, на какой срок вы заключили контракт с колониальными властями?
- Не будь смешным. - Бушмен ткнул в меня толстым белым пальцем. - Ты отправишься в путь, используя эллиптическую орбиту. Важен полезный груз и топливо, а не время.
- Конечно. Сколько вы заплатите?
Я начал понимать, почему он хочет нанять меня. Корабли на ядерном топливе, двигающиеся по гиперболической орбите, совершали рейс за три недели, полет по эллиптической орбите требовал более девяти месяцев в каждый конец. Но это приносило бы Бушмену даже большую прибыль за груз Необыкновенно дорогого продовольствия и питья, которые, как я понял, нужно было доставить, - товары на продажу колонистам, которые по меркам колониальных властей находились на грани голода.
- Тебе заплатят... больше, чем ты стоишь, - заявил Бушмен.
Я почувствовал, как на моем лице проступила краснота. Наклонившись вперед, я схватил его свободно свисающий галстук-бабочку.
- Заткнись, ты, жирная вошь, -проскрипел я.
- Не надо, Молсон.
В этом мягком голосе было нечто, заставившее меня отпустить Бушмена и повернуться к юнцу. Он стоял в нескольких шагах от меня. В его позе не было и намека на желание применить силу. Он просто дружелюбно усмехнулся, что привело меня в полное недоумение.
- Выкинь его отсюда! Я найму кого-нибудь другого, - сопел сзади Бушмен.
- Нет, Молсон лучший пилет, и единственный, кому я готов довериться, ответил Грант. - Если вы его не возьмете, вам придется искать кого-нибудь и на мое место.
Я смотрел то на одного, то на другого. Толстые губы Бушмена кривились, как пиявки; Грант улыбался, как мальчик из колледжа, которого только что назначили в команду.
- А что такого особенного в этом "Линдстроме"? - спросил я с неожиданным любопытством.
- Экипаж, - ответил Грант. - Бушмен сказал, что учитывается каждый фунт. Я думаю, его недооценили - на самом деле он вычислил все до последней унции.
Я видел, что Грант все время был на моей стороне. Я только не понять почему, разве что он чувствовал, что даже в качестве потерпевшего крушение космонавта я был ближе ему, чем этот толстый слизняк за столом.
- Так как насчет команды, Бушмен? - спросил я.
Это был хороший вопрос. Толстяк на мгновение остановился, потом ткнул в нас пальцем.
- Никакой команды, только ты и он.
Здорово он экономит! Но два человека могли управиться с кораблем,если они знали свое дело и могли вынести изоляцию.
- Ты действительно желаешь испытать подобный шанс? - спросил я Гранта, думая о том, что было известно обо мне во всей системе после следствия.
Парень положил ладонь на мою руку.
- Не тревожьтесь, Молсон. Мы справимся. Он предлагает две тысячи кредиток на каждого. Для подобного полета требуется человек с вашими способностями и опытом. Я никогда не управлял "Линдстромами". Как вы смотрите на то, чтобы взять эти деньги?
Он усмехнулся. Возможно, он был достаточно взрослым умственно и морально, чтобы благополучно вести дела все девять месяцев. Без него я не смог бы получить даже такую работу, а две тысячи кредиток были бы для меня хорошим подспорьем, достаточным, чтобы попробовать развлечься в нужных фазах с возможностью получить обратный билет.
- Ладно, Бушмен. Мы принимаем предложение, - сказал я.
Складки жира вокруг его рта вновь зашевелились в гримасе, которая, видимо, обозначала улыбку.
- Как любезно с твоей стороны, Молсон. А теперь, будь любезен, освободи помещение от своей вонючей шкуры. Грант знает подробности и знает, где корабль. Стартуешь завтра утром. И трезвым, добавил он.
Будет две тысячи кредиток или нет, но я был бы очень рад сжать его жирную шею своими пальцами, однако Грант вежливо взял меня за руку и вывел из комнаты. Похоже, будучи под рукой, он полезен и способен уберечь от неприятностей даже меня.
- Порядок. Увидимся завтра утром, - сказал я, когда мы вышли в главный коридор. В моем горле появилась страшная сухость, а когда я чувствую это, мне надо выпить, а это уж мое личное дело.
Грант все еще сжимал мою руку.
- Вы уверены, что с вами все в порядке? Вам что-нибудь нужно?
- Я справлюсь, - я освободил руку. - Когда и где я тебя увижу?
- В девять часов у четырнадцатого шлюза. Корабль загружен, и все готово к старту.
Я мог видеть, что он не хотел терять меня из виду и беспокоился, как бы я опять не принялся за пьянство. За последний год я заработал соответствующую, репутацию.
Он был больше чем прав. При получении работы появился восторг, соединенный с отвращением к самому себе за то, что я принял работу, что требовало старого лекарства. На следующее утро я проснулся лежа плашмя на полу в своей комнате, где я, видимо, упал, как только открыл дверь. Моя голова гудела, как внутри бетономешалки, и я уже опоздал на два часа.
