Михаил Грешнов - Несси
Я стоял, окаменев, а животное терлось о макет, подталкивало - очнись!
Последовало несколько мгновений темноты, а потом опять вспышка - и все та же игра животного с мертвой глыбой. Оба зверя были огромны. Молнии выхватывали их из тьмы, делали, кажется, еще большими. И я ощутил страх. Я был в двадцати ярдах, не дальше, от трейлера и от живой Несси, а она все призывно подталкивала макет, и это было страшно, это был обман, которого не понимала настоящая Несси. Мертвый макет она принимала за друга. Почему тот не отвечал?.. Наверно, животное толкнуло сильнее, потому что при следующей вспышке у макета отвалилась шея, а еще при следующей перед животным была груда хлама. Темнота скрыла, что произошло потом, но я услышал глухой вскрик животного, перешедший в стон боли, недоумения.
Снова вспыхнуло небо, и я увидел, как животное отшатнулось от кучи обломков. В следующую секунду оно отшатнулось от трейлера и, как мне показалось, застыло в растерянности. Потом животное отстранилось от трейлера и побежало прочь. Меня тоже сорвало с места. "Несси!" - крикнул я и кинулся по улице вслед.
- Несси!.. - В темноте слышал перед собою шлепанье лап по лужам, - впечатление такое, что вскачь неслась лошадь-тяжеловоз, - когда же молнии вспарывали небо, видел, как на бегу дергалась шея Несси, поворачивалась в стороны голова и как молнии отражались в глазах чудовища. Зачем я бежал? Я не отдавал себе в этом отчета. Бежал и кричал: "Несси!"
Подходили и уходили автобусы. Негромкий голос бормотал из динамика о приходе машин и отбытии. Моего автобуса не было. Автобуса Миллтона тоже. На площадке, усыпанной желтым песком, бегал мальчик лет четырех-пяти, возил игрушечную машину. Я смотрел на рассказчика и думал, как прижать Миллтона к стенке. Убедительные жесты, искренний тон не убеждали меня. Фантазер, думал я, выдумщик. Ну, погоди! Одна мысль уже зацепилась в моем мозгу: "Доказательства". Потребую от Миллтона доказательств, как только мне надоест слушать.
- Разве не глупо кричать, звать по имени? - продолжал Миллтон. - Несси неслась вприпрыжку, топоча лапами. Хвост рассекал лужи, так что вода выплескивалась на тротуары.
- Несси!..
Я не спрашивал себя, зачем преследую животное. Может быть, сознавал, что ничего подобного в мире нет и не будет. Я видел живую Несси, не хотел ее упустить. Бежал за ней, пока мы вместе не оказались за городом.
Гроза стихла, наплывали туманы. Подвернулся проселок, мы шли друг за другом, пока не забрезжил рассвет.
Несси завертела головой, зафыркала. Рядом оказалось озерцо, заросшее камышом. Несси повернула к нему, полезла с берега в гущину. Я направился вслед, но, запутавшись в стеблях, остановился. Поднялся во весь рост, пытаясь заглянуть в камыши. Заросли были высокими, я ничего не увидел. В камышах продолжался шорох, движение. Не сбежит ли Несси?
Некоторое время я прислушивался к сопению, бульканью. Потом движение прекратилось. Достаточно рассвело, и я решил посмотреть, как устроилась Несси. Вода была мне по грудь, и, раздвигая камыши, я двинулся наугад. Ни тревоги, ни опасности я не чувствовал - ничего, кроме ила под ногами и холода. И любопытства. Наивно говорить об этом теперь, но любопытство толкало меня как мальчишку. Сколько я прошел - десять шагов, двадцать? Почти столкнулся - уперся грудью в голову Несси. Увидел глаза. Они были так близко, что я мог прикрыть их ладонями. Но я встал, чуть наклонившись к ним, и смотрел в зрачки. Они были огромные, черные - чернее ночи, и в них жила... трудно выразить словами, надо увидеть, какая усталость жила в этих глазах!
Миллион веков, сонмы ушедших, исчезнувших жизней, катастрофы, ужас небытия смотрели из глаз животного, переливались мне в душу, заставив остановиться сердце. Мгновенье я не мог дышать, замер. Может, это было не мгновенье - век, но я, наверно, умер бы перед ужасом этих глаз, если бы в них не было другого - покорности. Животное лежало, зарывшись в ил, вытянув шею. Над водой поднимался горб морщинистой кожи, шея вытянута ко мне. И во всей позе - и в глазах тоже - была такая покорность и такое одиночество и тоска, что чувство страха мгновенно ушло, сменившись жалостью. Я стоял, глядел и, когда наконец осознал значимость встречи, пришел в себя - не посмел нарушить покоя животного. Сомкнул камыши и пошел назад, на берег.
Лег на траву передохнуть, успокоиться. Огромность события не умещалась в мыслях и в чувствах. Вопросы всплывали один за другим, кололи и жгли, будто мне под череп запустили ежа. Откуда Несси? Как оказалась в городе? Как теперь быть, что из этого выйдет? Тише, успокаивал я себя, думай!
Макет по Слайду привезли пароходом. Естественно, его не спрячешь в каюте и даже в трюме. Макет был на палубе, и. Несси увидела его. Из реки? Скорее всего, и поплыла за ним. Что ее толкало, инстинкт? Несси вышла на берег, очутилась на площади. Нуждаясь в ласке, стала сама ласкать макет, не понимая, что это игрушка. Пережила ужас, когда игрушка сломалась, кинулась прочь. Тут я увязался за ней, оба оказались за городом, подвернулось случайное озерко. Животное устало или, чувствуя жажду, потянулось к воде. А что дальше, что дальше? Сердце закатывалось у меня от этого вопроса. Сколько опасностей подстерегало животное в нашем мире. Как уберечь Несси, куда увести, спрятать? Разве спрячешь такую громадину?..
Между тем проселок у озерка оживал. В Торренс потянулись телеги с овощами и пешеходы. Я глядел па них и не замечал. В голове вопросов не убавлялось.
- Что поймал? - Кто-то обо мне подумал - рыбак.
Я не ответил, но спросил в свою очередь:
- Хлеб есть?
- Есть. - Прохожий опустился на траву рядом.
- А сигареты?
Тот отсыпал из пачки дюжину сигарет. Все это молча - я боялся, что голоса потревожат Несси. К счастью, человек оказался неразговорчивым.
- Бывай, - сказал он на прощанье.
К обеду мне удалось уснуть.
Разбудили меня странные звуки: кто-то невдалеке плевался. Слышалось шуршанье, чавканье и плевки. С минуту я слушал, не понимая, где я и что вокруг. Несси! - вскочил. Шлепнул плевок и еще плевок.
Я соскользнул в воду,- по колена, по пояс,- раздвинул тростник. Несси срывала узкие жесткие листья, перетирала их - нижняя челюсть двигалась вправо, влево - и, высосав сок, выплевывала жвачку. Увидя меня, не прекратила занятия - потянулась за листьями. Пожевала и выплюнула.
- А... - сказал я. Камыш не подходил ей к обеду. Минуту я стоял, раздумывая; как об этом не догадался раньше?
- Пойдем! - сказал я решительно Несси.
И Несси пошла. Сыграло ли тут роль внушение или мой решительный тон? Или Несси поняла, о чем я хотел сказать?
Шли по дороге. Теперь я впереди. У меня был план: до Каледонского канала миль двадцать пять. Канал соединяет озера Лох-Лохи и Лох-Несс. Вот и определился наш путь. В какое другое место я мог увести Несси?
