Герберт Голдстоун - Виртуоз
Маэстро увидел, как огромные ноги нажимают на педали и блестят, сверкают в воздухе металлические руки - они казались живыми, как бы существующими независимо от механического совершенства робота.
На стуле лежали закрытые ноты бетховенской "Аппассионаты". Маэстро вспомнил, что оставил их на рояле.
Ролло творил музыку, он дышал ею, он извлекал ее из серебряного пламени своего сердца.
Время перестало существовать.
Пока Ролло не кончил играть, маэстро не чувствовал, что плачет. Робот повернулся и посмотрел на маэстро.
- Эти звуки, - прогудел он, - вам понравились?
Губы старого маэстро дрогнули.
- Да, Ролло, - наконец выдавил он из себя. - Мне понравилось. - И он с трудом подавил горький комок, подкативший к горлу.
Дрожащими пальцами он взял ноты.
- Ты уже сделал это? - пробормотал он.
- Я присоединил эти данные к запасу моей информации, - ответил Ролло. - Я расшифровал эти ноты так, как вы мне объясняли. Это было не очень трудно.
Маэстро тихо проговорил:
- Это было не очень трудно...
Старый маэстро медленно опустился на стул рядом с роботом и молча уставился на него, как будто видел Ролло впервые.
- Ролло, - сказал он. - Мы завтра еще поработаем над твоей памятью.
Сон больше не приходил к нему в эту ночь.
Когда утром он вошел в студию, Ролло чистил пылесосом ковер. Маэстро отдавал предпочтение старомодным коврам перед новыми непылящимися пластическими подстилками, которые казались ему каким-то осквернением собственных ног.
- Ты готов, Ролло? - спросил он. - У нас с тобой много дел на сегодня. У меня возникли такие планы - великие планы...
Ролло ничего не ответил.
- Я просил всех прийти сегодня сюда, - продолжал маэстро, - дирижеров, пианистов, композиторов, моего импресарио. Всех гигантов музыки. Пусть они услышат, как ты играешь, Ролло.
Ролло выключил пылесос и стоял неподвижно.
- Ты им сегодня сыграешь, - голос маэстро зазвучал высоко, он задыхался, ему не хватало воздуха, - ты им сегодня сыграешь "Аппассионату". Да, именно ее. Я хочу видеть выражение их лиц. Потом мы представим тебя публике и критикам, и тогда состоится твой первый концерт с большим оркестром. Телевидение передаст его на весь мир. Подумай только, Ролло! Величайший пианист всех времен, непревзойденный виртуоз - ты, робот! Совершенная фантазия, совершенное чудо! Я чувствую себя, как первооткрыватель на границе нового мира.
- Сэр!
Лицо маэстро светилось от радости, когда он оглянулся на робота.
- Да, Ролло?
- В моей программе есть приказ, который запрещает мне исполнять любое действие, если я сочту его нежелательным для моего хозяина, - слова робота были точными, тщательно подобранными. - Сегодня ночью вы плакали, Это один из сигналов, на которые я должен принимать отрицательное решение.
Маэстро схватил робота за его мощную, великолепно сделанную руку.
- Ролло, ты ничего не понимаешь. Это было какое-то мгновение. Я вел себя по-ребячески.
- Простите, сэр, но я не могу больше прикасаться к роялю.
Маэстро устремил на робота умоляющий взгляд.
- Ролло, ты не можешь так поступить. Люди должны услышать тебя!
- Нет, сэр. - Казалось, что даже желтый блеск глаз робота стал на минуту мягче. - Рояль не машина, - загудел мощный металлический голос,- только для меня он может быть машиной.
Ролло величественно склонился над согбенной фигурой старого маэстро,
- Но я еще понимаю, - медный баритон прокатился по студии, - что это... что музыка не для роботов. Она для людей.
