Владимир Немцов - Избранные сочинения в 2 томах. Том 2
Если бы не предупреждающий толчок Бабкина, Багрецов вспылил бы обязательно.
— Простите, Анатолий Анатольевич, — поправляя галстук, сдержанно напомнил Вадим, — мы спрашиваем не профессора Набатникова, а директора НИИАП.
— Директор переводится в Москву. А новый пока не назначен.
— Кто же исполняет его обязанности?
— С вашего разрешения, — я. Устраивает?
— Вряд ли вас интересует мое личное мнение, — вздохнув, сказал Багрецов. Он вытащил из бокового кармана командировочное удостоверение и протянул его Медоварову: — Пожалуйста.
Медоваров взял бумажку двумя пальцами, взял вторую у Бабкина и сел за стол. Весь облик этого человека — и ласковая улыбочка под маленькими усиками, похожими на две чернильные кляксы, и гимнастерка с пузырящимися рукавами, и маленькие сапожки гармошкой, и постоянная привычка играть концом пояска — все это было уже знакомо и глубоко антипатично Багрецову. Но больше всего его раздражала академическая ермолка на бритой голове Толь Толича. Чужая, маскарадная. И кресло чужое, и кабинет. Даже временно нельзя посадить сюда Медоварова.
Будем снисходительны к молодому инженеру. Он не мог объективно относиться к человеку, который чуть было не погубил его изобретение. Но разве Багрецову судить, соответствует ли товарищ Медоваров занимаемой должности начальника отдела летных испытаний НИИАП? И кто виноват, что все бывшие руководители этого института оказались людьми чрезвычайно занятыми, писали научные труды, защищали диссертации; читали лекции и находились в длительных командировках в Москве? Кто виноват, что главный инженер НИИАП вот уже несколько месяцев лежит в больнице и неизвестно, когда выйдет на работу? А товарищ Медоваров человек здоровый, научными трудами не обременен, он честно отсиживает свои рабочие часы в пустующем директорском кабинете. И не только отсиживает, но и руководит, сочетая в себе твердость администратора и тонкую изворотливость хозяйственника, в чем он особенно преуспел, имея за плечами почти четверть века практики. Да и кроме того, кому же, как не начальнику самого важного отдела НИИАП, сидеть в директорском кресле, когда директор отсутствует? Заместителей у него нет — институт маленький, не положено по штату.
Вполне понятно, что Толь Толич не сразу стал начальником отдела, до этого он был помощником директора по административно-хозяйственной части. Вот где он мог развернуться и показать свой незаурядный талант организатора. Ведь ученые в этом деле ничего не смыслят. Они восхищались умением Толь Толича ладить с людьми. Слово его часто оставалось последним и решающим.
Ничего этого не знал Багрецов, однако сразу же догадался, кто фактически руководит испытательным институтом. Мучили неясные предчувствия и томительная настороженность. Во всяком случае, ничего хорошего от встречи с Толь Толичем Багрецов не ждал.
Тщательно просмотрев удостоверения, Медоваров поднес их к лампе, чтобы, разглядывая на просвет, убедиться, нет ли на бумаге следов подчистки.
— Паспорта, — скомандовал он и так же долго разглядывал штампы, где и когда прописывался Бабкин, в каких городах побывал Багрецов.
— Какие еще есть документы? — спросил Толь Толич.
— Комсомольские билеты. — И, расстегнув внутренний карман, Бабкин вытащил билет.
То же сделал и Вадим.
Наконец, убедившись, что все в порядке, Медоваров возвратил документы и, снисходительно усмехнувшись, обратился к Багрецову:
— Оказывается, вы и за границей побывали?
— Да. В Болгарии. Туристом.
— Дома, значит, не сидится. Ну и как, понравилось?
— Очень.
— Для вас это вполне закономерно, — многозначительно заметил Толь Толич. Но к делу. Что вы от меня хотите?
Тут вмешался Бабкин. К делу так к делу.
— Нам бы хотелось поскорее увидеться с товарищем Дерябиным. Он скажет, где установить прибор.
— Вы бы еще завтра приехали, — обозлился Медоваров. — Отправку «Униона» я откладывать не могу.
Багрецов заинтересовался:
— Какого «Униона»?
— Это вам знать не положено.
— В таком случае прошу извинения, — подчеркнуто холодно сказал Вадим. — Но мы не в первый раз встречаемся с автоматическими радиометеостанциями. Обычно их называли «АРМС». А «Унион» — это что-то новое. Но можно спросить, на какое время назначена отправка?
Медоваров встал из-за стола, подошел к стоящему на тумбочке магнитофону и включил его. Послышались звуки старинного вальса. Заложив руки в карманы и плавно покачиваясь в такт музыке, Толь Толич лениво увещевал Багрецова:
— Поймите, золотко, что ваше любопытство неуместно. Мало ли какие у нас есть соображения. Ведь вам это безразлично. А к тому же…
— Продолжительный звонок междугородной станции прервал его на полуслове. Толь Толич приглушил музыку и нервно схватил телефонную трубку.
— Москва? — Видимо, он с нетерпением ждал этого звонка. — Нет? Откуда? Какая Хачапури? Хашпури? Опять не так? Ну, все равно… Кого вам надо? Начальника? Я начальник… Медоваров. Что? Разбился наш самолет? Есть жертвы?.. Только летчик? Насмерть? Комиссия вылетит из Москвы?.. Кого от нас? Ничего, посоветуемся. Пришлю прямо на место катастрофы… Сообщите координаты… Записываю… В двадцати километрах от станции… Долина реки… Причины? Причины?.. Загорелся? Столкновение… С чем? С чем? С орлом? Не может быть… Ничего, доищемся…
Положив трубку. Медоваров снял ермолку и вытер ею вспотевший затылок.
— Ну и штука!..
Потрясенные известием, молодые инженеры стояли молча, не шелохнувшись. «Видно, не легко сидеть на этом месте», — подумал Багрецов, и в сердце его шевельнулось что-то вроде сочувствия Медоварову.
— А может, он еще жив? — непроизвольно вырвалось у Вадима.
— Кто жив? Что жив? — словно очнувшись, встрепенулся Толь Толич. — Вы еще здесь? Командировки я потом отмечу. А сейчас отправляйтесь в город, пока автобус не ушел. Здесь у нас общежития нет.
— Нам нужно договориться с товарищем Дерябиным, — возразил Бабкин.
— Потом, потом. Отправка «Униона» откладывается. Вы же слыхали? В крайнем случае обойдемся без ваших игрушек.
Тут уж хотел возразить Багрецов, но не успел. В комнату вбежал худощавый человек с усталым, болезненно-бледным лицом.
— Что же это творится, Анатолий Анатольевич? Я настаиваю на скорейшей отправке, а Борис Захарович все еще ждет какие-то приборы из Москвы.
— Здесь его приборы, — отмахнулся Медоваров. — Да что толку-то?
— Здравствуйте, Серафим Михайлович, — с поклоном приветствовал его Бабкин, выступая из полумрака. — Узнаете? Я когда-то с вами немного работал.
