Александр Шалимов - Пир Валтасара
Мэй медленно помешивала маленькой серебряной ложечкой кофе. Спросила совсем тихо:
— Сколько же времени он пробудет в Акапулько, Стив?
— Задай вопрос полегче, дорогая. Фигуранкайн никогда не афиширует своих намерений. Может прожить и месяц в одном из самых фешенебельных отелей Акапулько, а может исчезнуть завтра же.
Она печально улыбнулась:
— Ничего себе задачка. Но я понимаю нашего шефа. Никому, кроме тебя, такое не под силу.
— Спасибо, Мэй, но… прозвучало это почти как некролог.
Она испугалась:
— Ой, что ты говоришь! Какие вещи! Сейчас же постучи по дереву. Ну пожалуйста, постучи, Стив.
Он рассмеялся:
— Поблизости нет ничего деревянного. Металл и пластик…
— Есть! Вот.
Она схватила его руку и постучала ею о поручень кресла. Он продолжал смеяться:
— Не уверен, что это настоящее дерево. А впрочем, какая разница. Важно верить… Не так ли?
— Конечно… Верить и не сомневаться…
Мэй отпустила его руку и сосредоточила внимание на пирожных. Покончив еще с одним, она отхлебнула кофе и взглянула на Стива:
— О чем же тебе предстоит спрашивать твоего мультимиллионера?
— Старик подкинул целый список вопросов. Обычная чепуха. Но в нее вкраплены две зацепки. Первая — намерения Фигуранкайна в связи с его последней покупкой. Он недавно приобрел у правительства Бразилии около ста тысяч квадратных километров амазонской сельвы близ границы с Венесуэлой. Совершенно нетронутые места, недоступные, неизученные и, по-видимому, почти безлюдные. Покупка загадочная, учитывая ее немалую стоимость. И вторая — какой-то не менее загадочный исследовательский центр или полигон в Африке. Работы там финансируются Фигуранкайном. Именно оттуда, по словам Старика, Фигуранкайн прибывает завтра в Акапулько.
— Конечно, тебе придется нелегко, милый, — сказала Мэй очень серьезно, — но я от всего сердца желаю тебе успеха.
— Спасибо…
Стив подозвал официанта и расплатился. Они вышли в прохладный сумрак бульвара. Мэй поежилась, кутаясь в легкий плащик.
— В Акапулько сейчас приятнее, — сказала она жалобно.
Стив молча взял ее под руку и провел за угол к своей машине:
— Ко мне?
— Лучше отвези меня домой, Стив.
— О’кей.
Резко взяв с места, «форд» круто развернулся у перекрестка и вклинился в поток машин, медленно плывущих к центру по бульвару Санта-Моники.
Ехали молча. Стив напряженно думал о чем-то, покусывая губы. Мэй пыталась привести в порядок волосы, растрепанные ветром; из-под поднятого локтя поглядывала встревоженно на посуровевшее лицо Стива. Машин на бульваре становилось все больше.
— Ну-ну, драгоценный город, — пробормотал Стив, когда пришлось затормозить у очередного светофора. — Даже вечером ползешь, как муха в джеме.
— И все-таки он хорош, наш Лос-Андж, — шепнула Мэй, прижимаясь головой к плечу Стива, — люблю его, Стив. Очень… Даже его бестолковую планировку, пробки на автострадах, его смог и… неспокойную землю… Кажется, не могла бы жить в другом городе. А ты разве не любишь его? Ну, скажи…
— Отчасти, — проворчал Стив, трогаясь с места.
За Китайским театром они выбрались из потока машин и поехали быстрее. Потом Стив свернул с бульвара и углубился в плохо освещенные кварталы Лаурел-каньон, где жила Мэй. Улицы становились все круче; наконец, «фордик» Стива одолел последний подъем и на Юкка-авеню резко затормозил у одного из подъездов большого высотного дома. Здесь на двенадцатом этаже находилась маленькая квартирка Мэй.
— Я зайду?.. — полувопросительно бросил Стив, помогая Мэй выбраться из машины.
— Как хочешь, но… Сегодня табу, милый… И кроме того, тебе еще надо собраться…
— Ладно, — сказал он, приглаживая волосы. — Тогда до завтра, до утра. Я заеду за тобой в семь. А потом прямо из аэропорта ты отведешь машину в мастерскую папы Джулиано. Он обещал все сделать до моего возвращения.
— И я смогу потом воспользоваться ею?
— Конечно, как только он кончит ремонт.
— До завтра, Стив, — шепнула Мэй, приподнимаясь на носки, чтобы поцеловать его.
Он поднял ее, как ребенка, и крепко прижал к себе.
— Спокойной ночи, дорогая. И смотри не вздумай тут кокетничать с кем-нибудь, пока буду в Мексике.
— Стив! Какие вещи! Ты же знаешь…
— Шучу, конечно. Ну беги, — сказал он, опуская ее на землю. — Беги, — повторил, легонько шлепнув ее на прощание.
Дождавшись, когда окна в квартире Мэй осветились, Стив захлопнул дверцу машины и поехал вниз, к сверкающей россыпи огней центра.
Очутившись дома, Стив прежде всего решил соорудить хороший коктейль. Подумав немного, остановился на рецепте «бельмонте», но оказалось, что в баре нет гренадина. Заменять чем-нибудь гренадин было рискованно, и Стив ограничился тем, что смешал лимонный сок с шоколадным ликером, насыпал льда и долил рома. Добавив еще мятной настойки, он попробовал получившуюся смесь, кивнул одобрительно и снял телефонную трубку. Аппарат Бена в его мастерской на студии «Универсум фильм» не отвечал. Отсутствие Бена было неожиданным и нарушало все планы… Стив решил на всякий случай позвонить домой. На этот раз телефон отозвался хриплым голосом Бена:
— Слушаю, гм…
— Это Стив Роулинг, Бен. Срочно нужна твоя помощь.
— Привет! Ты знаешь, сколько сейчас времени?
— Еще не очень поздно, старина. Как мы договорились, я позвонил тебе в студию, но…
— Сегодня пришлось уехать раньше… Гм… Я, понимаешь, заболел.
— Понимаю. Температура?
— Катись ты к черту. Неужели непонятно?
— Конечно, понятно. В трубку чувствую, сколько ты сегодня выпил. Ну вот что, ты еще можешь вести машину?
— Не знаю…
— Значит, можешь. Поезжай сейчас же к себе на студию и добудь из вашей костюмерной полную экипировку кардинала — сутану, шляпу, распятие на цепочке — словом, все, что полагается. И привези мне домой.
В трубке стало очень тихо.
— Ты меня понял, Бен? — спросил Стив, отхлебывая коктейль.
— Ты… сегодня тоже напился? — осторожно поинтересовался Бен и тяжело вздохнул.
— Нет, я трезв и говорю вполне серьезно.
— А не издеваешься надо мной? — попробовал уточнить Бен.
— Нисколько…
— Тогда объясни, бога ради…
— Все объясню, когда приедешь.
— Это ужасно, Стив, голова раскалывается. А ты не мог бы…
— Нет, не мог бы. Мне еще надо собраться. В восемь утра у меня самолет.
— Это ужасно, — повторил Бен. — Черт бы тебя побрал с твоими затеями. Какой ты сейчас носишь размер костюма?
— Шестнадцатый.
