Пола Волски - Наваждение
Стелли продолжала звякать брошками и браслетами. Она даже не потрудилась поднять упавшие щипцы. Твердое убеждение, что ей уже недолго осталось терпеть это отвратительное существо, помогло Элистэ дружелюбно сказать:
- Оставь это, милая. Пойди сюда и причеши меня.
Стелли выпустила из рук драгоценности. Один браслет упал на пол и покатился. Даже не оглянувшись, она молча пересекла захламленную комнату, взяла щетку и принялась за дело с таким рвением, будто вычесывала репейник из лошадиного хвоста.
С минуту Элистэ молча терпела. Наконец, когда особенно грубый рывок дернул ее голову назад, она вскрикнула от боли и злости.
- Ты тупая, неуклюжая девчонка! Убирайся вон, пока я тебя не поколотила! - И тут же залилась краской до корней волос. Никогда прежде она не разговаривала так с теми, кто ниже ее. Она всегда была добра к животным и серфам и презирала женщин, которые били своих слуг без уважительной причины. Этими криками и угрозами она нарушила установленные ею же самой нормы поведения. Элистэ стало ужасно стыдно.
А Стелли, казалось, даже не испугалась и не обиделась. Правда, ее черные брови слегка поднялись, а губы удовлетворенно скривились, как будто оправдались ее ожидания. С преувеличенной осторожностью она положила щетку на столик.
Нелепо, абсурдно, унизительно вступать в препирательство с нахальной служанкой, как с равной. Наверное, современные так называемые просвещенные философы, придерживавшиеся широких взглядов, - такие как Рес-Рас Зумо и Стан во Жувель, которые обычно несут вздор о человеческом братстве и всеобщем образовании, все же никогда не имели в виду непокорных слуг. А дурацкие проповеди продажных законников и журналистов: Карри Дела или опасного Шорви Нирьена, которые открыто призывали к ограничению законных привилегий Возвышенных? Конечно, разговорами о них можно занять гостей перед обедом; это лишь тема для интеллектуальной беседы, не более Для чего они нужны в реальной жизни? В мире Возвышенных нет места подобным глупостям.
Стелли все еще была здесь. Она продолжала стоять, слегка расставив ноги, уперев руки в бока, всем своим видом выражая безобразную, упрямую решимость. Мало того, что она отвратительна, так еще и оглохла?
- Ты не слышала меня, милая? - Элистэ не могла заставить себя произнести имя служанки. - Уходи. Ты будешь работать в другом месте. Скажи домоправительнице, пусть подыщет что-нибудь для тебя.
Это было умышленное оскорбление. Горничная госпожи никогда и помыслить не могла опуститься до уровня обычной домашней прислуги. Самая сердитая отповедь не выразила бы сильнее недовольство Элистэ, но Стелли, по обыкновению, осталась безучастной. Невероятно, но она не тронулась с места, продолжая пристально смотреть в зеркало на лицо своей госпожи. Брови Элистэ сошлись на переносице, щеки вспыхнули. Несмотря на провокацию, она оставалась спокойной. В такой момент любое проявление снисходительности может быть воспринято как слабость, а этого нельзя допустить. Серфы бессовестны, они ловко пользуются слабостями своих хозяев, тогда как при твердой руке они спокойны и счастливы. Элистэ сделала глубокий вдох, но слова замерли у нее на языке, когда она встретилась взглядом со служанкой. В глазах Стелли - темных, как вулканическая порода, обычно почти лишенных выражения - сейчас одновременно светился вызов и что-то похожее на страх. Это было настолько странно, что Элистэ позабыла о своем гневе.
- Что с тобой? - мягко спросила она.
Стелли, уже совсем было приготовившаяся к словесной атаке, оказалась сбита с толку этой неожиданной участливостью. Недоверчиво нахмурившись, она скрестила на груди руки.
- Ну же, в чем дело? - настаивала заинтригованная Элистэ.
Стелли колебалась. На ее оливковом, в оборках чепца лице, обычно таком бесстрастном, сейчас отражались противоречивые чувства. Элистэ терпеливо выжидала, и наконец служанка с трудом произнесла:
- Да вот... Зен... госпожа.
Как всегда, она проговорила почтительное обращение с явной неохотой.
- Кто?
- Зен сын-Сюбо. Господин маркиз запер его в конюшне. Что с ним теперь будет?
- А, это тот парень, которого поймали с прокламациями? Ты про него говоришь?
Стелли кивнула.
- Ну, - пожала плечами Элистэ, - его, несомненно, накажут. Разумеется, он это заслужил.
- Заслужил?
- Он ослушался приказа моего отца. Более того, он сделал это совершенно осознанно. Разве может маркиз смотреть на подобное сквозь пальцы?
- Что сделают с Зеном?
- Ну, уж ничего такого ужасного, - мягко ответила Элистэ, чувствуя беспокойство служанки. - Может быть, несколько ударов плетью, едва ли что-нибудь хуже. Отец - не варвар. Мальчишке не стоит опасаться, что ему отрубят руку.
Эти утешения были не просто риторическими. В прежние, более жестокие времена провинившимся серфам нередко отсекали руки, обрезали уши, выжигали клеймо. Однако времена изменились, и нынешнее просвещенное поколение Возвышенных ограничило телесные наказания поркой, битьем и позорным столбом, кроме совсем уж вопиющих случаев.
Казалось, Стелли силится выразить словами обуревавшие ее чувства. Наконец она с видимым усилием проговорила:
- Нельзя, чтобы Зена били.
- Это не так страшно. Все очень быстро кончится, и его репутация будет восстановлена.
- Нет. Нельзя, чтобы его били, - упрямо повторила служанка.
- Ты хочешь сказать, что он не виноват?
- Да, не виноват. Именно так.
- Глупости. Его схватили с писульками Нирьена. Что ты на это скажешь?
- Это всего лишь бумага и чернила. Нельзя бить за такую ерунду.
- Ты не понимаешь, что это вопрос принципа? Мой отец запретил писания Нирьена в своих владениях. Твой друг намеренно ослушался и поэтому должен понести наказание. Ему не сделают слишком больно, а если это научит его правильно себя вести - всем будет лучше. Разве непонятно?
- Зен не сделал ничего плохого. - Способности Стелли к пониманию сказанного оказались совсем никудышными. - Его нельзя бить. Он этого не выдержит.
- Боюсь, ему придется потерпеть. Если он не глуп, для него это будет хорошим уроком, тем дело и кончится.
- Вы не понимаете.
- Что ты сказала? - Элистэ опять больше изумилась, чем рассердилась на невероятную дерзость служанки.
- Вы не понимаете. Зена нельзя бить, он этого не выдержит. Он слабый. Он не такой, как большинство из нас и не вынесет оскорбления.
- Оскорбления? Ты сама не знаешь, что говоришь! Ты и вправду глупа.
- Конечно. Вы одна здесь умная... госпожа.
Похоже на сарказм? Да как она смеет! Трудно сказать определенно, но в любом случае - это слишком мелкий повод для волнения.
- Вот я и говорю, Зен всегда был хиленьким, - продолжала Стелли с непривычной откровенностью. - Он тощий, кожа да кости, живот у него больной, он и жару-то в поле не выдерживает - сразу в обморок падает.
