Александр Зиборов - Фирдоуси
- Знают?! - едва не задохнулся я от возмущения. - Да она известна всему миру! Кто еще из поэтов может сравниться с великим Фирдоуси? Разве что Гомер! Но его "Илиада", например, в восемь раз меньше "Шахнаме". Не в количестве дело, но кто может без душевного трепета читать о злодеяниях змеегривого Заххака, о подвигах могучего Рустама, о горькой доле его сына Сухроба, богатыре Исфандияре!..
Много я говорил, .а он молча слушал и только покачивал головой в такт моим словам, полузакрыв глаза, а в них - я видел! - разгоралось пламя. Вот он тихо заметил:
- А Унсури и Фаррух, придворные поэты, утверждали, что бессмысленно описывать подвиги давно умерших воинов. Мол, в войске султана Махмуда есть много живых героев.
- Жаль, - развел я руками. - Стихи этих поэтов я читал, они умные люди, но говорили такие глупости. Наверное, из зависти... А как книга, помогла вам?
Он наклонил голову, потом поднялся и принес "Шахнаме" с Рустамом на обложке, завернутую в красный платок. Страницы ее стали желтыми, ломкими. Мне казалось, что я ее держал в руках два дня назад, а для них с поэтом пролетело почти тридцать лет!
Открыл, иссушенные страницы шуршат, и только тут я заметил, что листы не разрезаны. Я забыл вам сказать, что взял для Фирдоуси совершенно новую книгу. Мне стало ясно, что поэт не воспользовался подарком. Но почему?
Фирдоуси ответил:
- Иначе я поступить не мог, это была бы не моя книга, а стать обманщиком мне не хотелось. Да и чем бы я занимался оставшиеся годы? Все богатства и развлечения - прах перед радостью труда, созидания.
Слезы невольно выступили на моих глазах, и я отвернулся, а чтобы сгладить неловкость, спросил:
- А где сейчас ваш сын Касим?
- Умер, - просто ответил Фирдоуси. В его голосе прозвучало страдание. Он тихо произнес: - Был мой черед покинуть этот свет, но милый сын ушел во цвете лет.
Какая бестактность с моей стороны! Я жестоко корил себя, но содеянного не исправишь...
В чахлом винограднике завозилась птаха, и я вспомнил о времени - нужно было возвращаться. Сказал об этом поэту.
Обнимая меня на прощание, Фирдоуси поблагодарил:
- Спасибо за книгу, она очень помогла мне. Когда приходилось трудно и отчаяние подступало к сердцу, то я брал ее, вспоминал вас, и новые силы рождались во мне. Я знал, что мои труды не пропадут даром, отзовутся в благодарных сердцах потомков...
Уходил я от него как в тумане. Мне было горько, что я так и не сумел ничего изменить: караван с дарами султана Махмуда Газневида войдет в одни ворота города, а через другие на грубо сколоченных носилках вынесут бездыханное тело поэта.
