Леонид Шиян - Брат Голубого дельфина
Дело, ради которого его позвали, было несложным. Том помог Рамесу починить один из насосов, поддерживавших в сосудах высокое давление.
— Что там внутри? — Поинтересовался Том. И добавил с усмешкой: — Может, виски?
Ассистент протянул к сосуду руку, отодвинул щиток, и Том отпрянул. Сквозь толстое стекло он увидел неподвижные глаза, щупальца и легкое, как дымка, сияние.
— Это кальмар, — рассмеялся Рамеса. — Один из любимцев доктора Дюрана.
Потом он задумался о чем-то и отошел к окну.
Том потоптался у двери и, увидев, что на него не обращают никакого внимания, украдкой вышел. Но он ошибся, думая, что мистер Рамес забыл о нем. Напротив, в эту минуту в мозгу маленького ассистента шевельнулась любопытнейшая идея…
Через несколько дней Том снова зашел в лабораторию — уже без приглашения. А потом стал приходить сюда, как только выпадало свободное время. Вскоре он узнал, что доктор Дюран, — еще молодой ученый, из состоятельной семьи с Севера, — основал станцию как частное лицо, руководствуясь лишь собственными желаниями и интересами. Он исследовал свечение морских организмов — биолюминесценцию — как услышал однажды Том.
В последнее время доктор занялся необычными экспериментами…
* * *Поздно вечером, увидев в окнах яркий свет, Том неслышно вошел в лабораторию.
Посреди зала, возле стола, стояло несколько человек. Том видел только их согнутые спины. Тишину нарушали короткие, как окрик, приказы доктора:
— Зажим… Раствор…
Том задумчиво коснулся шкафа у двери. Раньше он как-то его не замечал и теперь удивленно уставился на полки. В стеклянных банках навеки застыли причудливые рыбы, крабы. Они имели странный вид — у многих не было плавников или панцирей, у некоторых на туловищах виднелись рубцы, лоскуты сморщенной, будто чужой, кожи.
Внимание Тома привлекла колба с какой-то светящейся слизью. «Бактерии?..» Он взял колбу с полки, встряхнул. Какая небрежность! На руку брызнуло несколько капель, и… она сразу заискрилась голубыми крапинками. Том испуганно стряхнул капли, обернулся и встретил пристальный взгляд Рамеса.
— Что вы делаете? — Спросил маленький ассистент. — Идите-ка сюда. Сейчас поможете вынести ванну.
Том подошел ближе. Вот это да! Что здесь происходит?
В бассейне шевелилось что-то темное, тяжелое. Раз за разом слышались оттуда загадочные звуки и летели брызги. А на столе, в специальной ванне, Том увидел небольшого дельфина.
Отогнув плавник животного, доктор Дюран что-то прижимал к его спине. Остро блеснул скальпель.
— Швы!.. — Над дельфином склонился Рамес.
Затем в зале выключили свет, и Том увидел на спине дельфина светящееся голубое пятно. Это было красиво и немного страшно.
Свет снова включили.
— В аквариум! — Приказал Дюран, и Том вместе с другими начал снимать ванну со стола.
Доктор Дюран обвел присутствующих взволнованным взглядом. На его сухом подвижном лице проступил румянец.
— Я верю… трансплантация прошла успешно. И пусть наш первенец носит имя — Голубой дельфин. Он первый поплывет в океан с нашей меткой… А в следующий раз… В следующий раз мы попробуем подсадить бактерии, чистую культуру.
Он мечтательно улыбнулся.
— Но главное — рыбы, большие, стайные. Меченые живым светом, они раскроют свои таинственные пути в океане, облегчат изучение миграций. А промысел, разведка?.. Впрочем, не будем загадывать наперед. Сегодня наша задача — эксперимент.
* * *Костер угасал, Джексон принес несколько ветвей и подбросил в огонь.
— Может, хотите чего-нибудь поесть! — предложил он.
— Нет, мы слушаем, — ответил профессор Куртад.
И Том продолжал говорить:
— Как-то на станции появился человек в военной форме. Он приехал к Дюрану. Я случайно услышал кое-что из их разговора, совсем немного. Военный говорил что-то о трассирующих торпедах, подводниках, живую сигнализацию. Но доктор только отвечал устало:
— Не знаю… Не думаю… Зачем?..
Вскоре военный уехал. По лицу его было видно, что разговором он не доволен, он даже бросил сердито:
— Смотрите, пожалеете…
И снова потянулись дни за днями. В лаборатории ставили все новые и новые эксперименты. Были, конечно, и неудачи, но в целом дело шло.
Тогда-то ко мне и подкралась беда.
Когда Рамеса пригласил меня в свой кабинет, я, конечно, не подозревал его в каких-то злых намерениях. Наоборот, он был очень вежлив со мной, все время улыбался. Только глаза его мне не понравились — они так и бегали.
— Я уверен, Том, мы станем друзьями, — сказал он, доставая бутылку ямайского рома, — Хотите сигару?
Он, видимо, знал мою слабость. Про спиртное…
Помню, после третьей или четвертой рюмки мне показалось странным то, что говорил Рамес.
— Том… — говорил он, — вы будете богатым, очень богатым человеком. Деньги, собственный автомобиль, женщины… Ваши портреты не будут сходить с афиш и газетных полос. Уж об этом я позабочусь. Поверьте мне…
Казалось, я проваливаюсь в какую-то глубокую мягкую яму.
— Крепкий… Какой крепкий ром… — пробормотал я смущенно. У меня слипались веки.
Затем, уже забывшись, я почувствовал вдруг боль в руке. Острую и короткую, как укус гадюки. Я хотел встать, прекратить то, что делали со мной, и не мог даже языком пошевелить. В роме было снотворное…
Я пришел в себя от голоса доктора Дюрана.
— Это подло!.. — гневно говорил он. — Как вы могли додуматься?.. После того, что произошло, вам, пожалуй, лучше уйти со станции…
Рука у меня была забинтована почти до плеча и тупо ныла. Голова кружилась. Меня отвели в мою комнату, и я снова заснул. А когда проснулся уже окончательно, первой мыслью было — рука! Я торопливо размотал ее, поднес к лампе. Несколько разрезов на коже, искусные тонкие швы… Рука отекла и была вся в каких-то серых крапинках будто мне подменили кожу.
Озабоченный, я вышел из дома. Уже стемнело. Я посмотрел на свою руку — она зловеще светилась, словно всю ее вымазали фосфором.
И здесь я понял, что стал жертвой жестокого эксперимента.
Не знаю, как и почему, передо мной неожиданно возник Рамес.
— Что вы со мной сделали? — спросил я тихо.
Он поднял слабую ручку:
— Прочь с дороги, черная уродина!..
И тогда я ударил его. Изо всей силы. В висок. Рамес упал, даже не вскрикнув. Я склонился над ним. Он не дышал…
Прошло уже семь лет, и я до сих пор не знаю, остался он жив, или умер. Помню только, когда я увидел его неподвижное тело, мне стало страшно. Я убил человека!
