Станислав Лем - Бенедикт Коуска, О невозможности жизни
Между прочим, брак не был заключен ни в том году, ни в 1915-м, когда молодая пара была уже хорошо знакома, потому что хирурга откомандировали в укрепленный район Перемышля. Оттуда он должен был съездить во Львов, где жила девица Марика, которую родители, принимая во внимание общие деловые интересы, предназначили ему в жены. Но из-за наступления Брусилова, а также продвижения южного крыла русских войск Перемышль оказался окружен, и в скором времени хирург отправился не ко львовской нареченной, а в русский плен. Сестра милосердия крепче запала ему в память, чем невеста, потому что сестра милосердия не только была хорошенькая, но и пела романс "На ложе из цветов усни, любимый мой" значительно лучше Марики, у которой был полип голосовых связок, а из-за этого - насморочный тембр голоса. Правда, ей в 1914 году должны были удалить полип, но офицер-отоларинголог, который должен был его удалять, проиграл в львовском казино большую сумму, украл полковую кассу и сбежал в Италию. И вот, вернувшись в 1919 году в Прагу, доктор Коуска даже и не подумал разыскать свою невесту, а сразу направился к дому, где жила девушкой на выданье его сестра милосердия.
Однако у этой сестры милосердия было еще четыре обожателя. Первым серьезным претендентом на ее руку был некий Гамураш, летчик, который не летал, потому что у него всякий раз делалось выпадение грыжи, когда он нажимал в самолете ногами на педали руля поворота. Руль в тогдашних самолетах ходил тяжело, потому что авиация в ту эпоху была, что ни говори, примитивна.
Следует обратить внимание, что в этой точке "быть или не быть" профессора Коуски пересекается с судьбами авиации вообще и с моделями аэропланов, применявшихся в австро-венгерской армии в частности. Конкретно, на рождение профессора Коуски положительно повлиял факт, что правительство Австро-Венгрии приобрело в 1911 году лицензию на строительство монопланов, рулевое управление у которых ходило особенно туго. С этой лицензией конкурировал на торгах французский промышленник Антуанет, и генерал-полковник Прхль из императорского королевского интендантства склонил бы весы в его пользу, так как у него была любовница-француженка, гувернантка его детей, и он из-за этого тайно любил все французское. Французская машина была бипланом с очень легким ходом руля поворота, и такой руль не причинял бы никаких беспокойств Гамурашу.
Но у гувернантки появился какой-то третьесортный тенор из оперетки, генерал-полковник Прхль удалил ее из своего дома, потерял расположение ко всему французскому, и армия осталась при старой лицензии.
Второй конкурент доктора, капитан Мисьня, схватил на итальянском фронте воспаление легких. Если бы профессор Флеминг изобрел бы свой пенициллин не в 1940, а, скажем, в 1910 году, Мисьню бы вылечили от воспаления легких, и шансы появления на свет профессора Коуски из-за этого чрезвычайно бы уменьшились. Итак, хронология открытий в области антибиотиков сыграла большую роль в возникновении профессора Б. Коуски.
Третий конкурент был солидный торговец-оптовик, но он не нравился девушке. У четвертого искателя ее руки были огромные долги, надежда уплатить их из приданого, а также необычайно богатое прошлое. Все семейство вместе с девицей и конкурентом отправилось на благотворительную лотерею Красного Креста, а так как на обед были зразы по-венгерски, у отца девушки началась сильная изжога, он вышел из павильона, где они все слушали военную музыку, и выпил бочкового пива. Возле бочки он встретил друга школьных лет. Тот через свою невестку знал о прошлом претендента, и помолвка, почти уже решенная, была расторгнута бесповоротно. Однако если бы отец не ел зраз по-венгерски, он не пошел бы пить пиво, не встретил бы школьного приятеля, и свадьба не заставила бы себя долго ждать. Избыток 19 мая 1916 года красного перца в зразах спас жизнь профессора Б. Коуски.
Что же касается хирурга Коуски, то он в чине батальонного лекаря вернулся из плена и принялся свататься. Злые языки донесли ему о блаженной памяти капитане Мисьне. у которого якобы был с девицей серьезный роман. Хирург Коуска был готов уже расторгнуть свое обручение с ней, но до разрыва не дошло благодаря разговору, который произошел у молодого хирурга с его дедушкой, старичком чрезвычайно прогрессивных убеждений. Тот признал, что молоденькой девушке легко вскружить голову, особенно если при этом носить мундир и ссылаться на постоянно грозящую солдату смерть.
Если бы этот либерал умер до того, как ему исполнилось восемьдесят лет, то свадьба наверно бы не состоялась. До какой степени ежедневный холодный душ, продлевая дедушкину жизнь, увеличил шансы появления на свет профессора Б. Коуски, рассчитать, по-видимому, не удастся.
Учтем теперь, что мы до сих пор рассматривали картину вероятности рождения профессора Коуски с допущением, что оба его родителя существовали, и уменьшали вероятность этого рождения лишь путем введения очень небольших, абсолютно вероятных изменений в поступки отца или матери профессора Коуски и изменений, вызванных поведением третьих лиц (генерала Брусилова, француженки-гувернантки, генерал-майора Прхля, императора Франца-Иосифа, эрцгерцога Фердинанда, братьев Райт, отоларинголога Марики и т. д.). Точно такого же типа рассуждения можно отнести и к появлению на свет сестры милосердия, вышедшей за хирурга Коуску.
Подобным образом бесчисленное множество событий обусловило появление на свет ее родителей, дедов, прадедов и т. д.
Но аналогичные рассуждения относятся также и к тем предкам рода Коусок и рода сестры милосердия, которые вообще не были людьми. Первый палеопитек встретился со своей дамой под эвкалиптовым деревом, которое росло там, где сейчас в Праге Мала Страна.
Однако этот эвкалипт мог расти на четверть метра дальше; тогда дама, удирая от догонявшего ее палеопитека, не перевернулась бы, споткнувшись о его толстый корень, и успела бы взобраться на дерево. Из этого видно, что шансы на существование Б. Коуски зависят от размещения эвкалиптов на территории теперешней Праги около 349 000 лет тому назад. Эти эвкалипты выросли там из за того, что большое стадо мамонтов, наевшееся эвкалиптовых семян, пило обладающую очистительными свойствами воду из Влтавы. Если бы эта вода не была загрязнена примесями серы, то мамонты, не получив от нее поноса, не насадили бы эвкалиптовых рощ на полях сегодняшней Праги, мадам Палеопитек бы не споткнулась, убегая от кавалера, и не возникло бы сочетания генов, придавшего девичьему лицу улыбку Моны Лизы, что и прельстило молодого хирурга. Необходимо, однако, учесть, что примеси в водах Влтавы появились примерно с двухсполовиноймиллионного года до нашей эры благодаря выходу сернистых газов из нижнеюрских мергелевых пластов, связанному с землетрясением, вызванным падением метеорита с массой порядка миллиона тонн. Если бы не метеорит, упавший 2,5 миллиона лет назад, то и профессор Коуска не смог бы родиться.
