А Питерский - Четырнадцатое измерение
Закончив уборку помещений, Чек лазерной метелкой собрал лишние молекулы и атомы из коридоров и помещений жилого блока корабля в грависовок и выбросил их в ядерную печурку, которая поддерживала необходимый температурный режим внутри "Тезауруса", затем проверил герметичность люков и транспортно-переходных спиралей рабочей части корабля, проконтролировал массу уровней, начиная от уровня топлива в цистернах основного и трех бортовых корреляционных двигателей и заканчивая уровнем воды в питьевом бачке, проделал еще массу мелких, но необходимых манипуляций и, зайдя на отведенный для него коврик, зафиксировал суставы и отключился.
Старенький таймер тихо тикал в его груди...
Биоэлектронный мозг "Тезауруса" накапливал в своей памяти оставшиеся позади парсеки. Танкеры этого класса были последним словом техники. До предела начиненные биоавтоматикой, оснащенные двигателями повышенной мощности и тремя эллипсоидными ступенями защиты, они позволяли развивать предельные скорости и использовались в основном на дальних рейсах.
Катализаторы, которые можно было изготовить только в далекой от звездных трасс системе S-Орион, на одной из планет которой и располагался полигон, давно ждали на базе. Из-за эффекта, прозванного "чертовыми оладушками", пришлось для выполнения части операций по генерации компонент переучивать киберов, что и задержало изготовление всей партии. Эффект заключался в том, что на конечной стадии процесса пространственные и временные зоны распараллеливались и, пока еще неясным образом взаимодействуя с гравитационными потоками, вызвали настолько мощные временные всплески, что при попадании в некоторые области пространства головы человека щетина могла мгновенно вырасти из подбородка и пробить скафандр. Понятно, что человек не мог работать в этих зонах, и на обучение киберов ушло драгоценное время. Из-за этой задержки решено было отправить "Тезаурус" новым, немного более длинным, но позволявшим идти со значительно большей скоростью путем.
Громада корабля, разбрасывая и испепеляя защитными эллипсами метеориты, мчалась, плавно лавируя между солнечными системами и разными пульсарами, квазарами, простыми и двойными карликами и всякой прочей дребеденью, которой так неосторожно успела начинить космос наука. Шли первые сутки полета...
Включившись в положенное время, Чек раскрутил гироскопы и разбудив по видеосети капитанов, принялся готовить им завтрак. Все шло, как обычно. Обменявшись приветствиями, капитаны расположились в в кают-компании в ожидании, пока Чек управится со своими поварскими обязанностями. Накрывая на стол, Чек, как бы мимоходом, доложил последние межгалактические новости и, видя, что капитаны не склонны к оживленной беседе, перешел к обсуждению последнего боя механических машин-монстров. У всех киберов есть слабость к этому виду спорта.
- Гиппергем, - говорил он, - не только эффектно дебютировал в высшей лиге, разбив экс-чемпиона прошлых игр супермашину Хоккера, но и открыл новую эру в тактике боя, использовав поддонные магнитные пушки в сочетании с плазменными отражателями квазеров... Вот ваши любимые сосиски, Джонс... При лимитированных энергетических ресурсах Гиппергем продемонстрировал тот бой, которого от него давно ждали истинные ценители машинных поединков. Сторонники уже давно восхищались дебютантом, а противники скептически ухмылялись: все это давно известно, примитивизм, приемы кулачных боев. Мол, успех Гиппергема - лишь свидетельство общего падения класса супермашин... На второе вам чай или кофе?.. Когда машина Зенба вывела из строя кисть механической руки Гиппергема, противники восторжествовали. Нашлась, наконец, машина, которая вскрыла несостоятельность расчетов, заложенных в Гиппергем и его крайний примитивизм, но когда в решающем финальном бою Гиппергем по очереди раскрошил всех своих соперников, скептикам пришлось замолчать...
Во время завтрака капитаны лишь обменялись несколькими незначительными фразами, касающимися текущего ремонта бортовой аппаратуры и разошлись - Джонс в штурманский отсек, а Парк в рабочую часть корабля для осмотра бортового двигателя, который после корректировки курса предстояло отключить от системы для регулировки стоек управления. Оба отметили возросшую натянутость в отношениях, но если Парк думал о том, что ему надо быть более осторожным, то Джонс решил не откладывать дела и, достав из аптечки в штурманской струйный шприц, зарядил его летарголом. В удобный момент можно было с близкого расстояния сделать почти безболезненный выстрел и превратить Парка в безопасную куклу, но, поразмыслив, решил не спешить. Лучше сделать это, когда Парк будет спать. Тогда в случае его, Джонса, ошибки, если Парк все же обычный человек этого измерения, не придется тратить время на затирание памяти Парка о событиях между инъекцией и сном, и придумывать, чем он занимался это время.
Через несколько часов аппаратура "Тезауруса" запросила параметры корректировки траектории и, получив от Джонса инструкции, перешла в автоматический режим. Джонс занялся чтением очень полюбившейся ему книги "О вкусной и здоровой пище", а Парк, принявшись за регулировку двигателя провозился с ним до того момента, когда Чек, зайдя в отсек регулировок не заявил ему:
- Капитан Парк! Я уже в третий раз захожу за вами, и напоминаю, что настало время отдыха. Я не допущу перегрева членов экипажа, и мне самому настойчиво рекомендовано почаще отключаться во избежание выхода из строя, и я не могу сделать это из-за вас. Вы уже давно должны спать.
Пришлось капитану подчиниться этому требованию.
Подождав, пока Чек прожужжит по коридорам, стерилизуя коридорные дорожки и отключится, Джонс, выждав еще некоторое время, открыл дверь своей каюты и неторопливо двинулся к каюте Парка. Ничто, кроме крадущихся шагов Джонса, не нарушало тишины коридоров. Джонс подошел к двери и, взявшись за ручку, начал осторожно ее открывать.
Какое-то предчувствие долго не давало заснуть Парку. Он лежал одетый на расправленной кровати и уже начал было проваливаться в сон, как вдруг почувствовал, что за дверью кто-то стоит. Дверь начала бесшумно открываться. Резко вскочив с койки, Парк рывком распахнул дверь.
На пороге стоял Джонс со шприцем в руке.
На мгновение Джонс растерялся, что позволило Парку оценить ситуацию и ударить Джонса по руке. Шприц разрядился мимо Парка. "Теперь обоим все предельно ясно", - успел подумать Парк, как мощный удар в лицо сбил его с ног.
Придя в себя, Парк обнаружил, что его ноги скатываются по ступенькам лестницы, ведущей в штурманский отсек. Затащив Парка в штурманскую, Джонс оставил его лежать у двери, а сам отправился к аптечке за новой ампулой летаргола. Когда он зарядил шприц и повернулся лицом к Парку, тот уже стоял на ногах и держал направленный на Джонса распылитель биомассы.
