Пол Андерсон - Гетто
Он заметил, что ее губы дрожат под резко очерченными ноздрями, а глаза, встретившись с его глазами, вдруг блеснули от внезапно выступивших слез.
— Кенри… а это правда, что говорят о тебе?
— Что правда? — сам того не желая, он почти выкрикнул это.
— Что ты собираешься бросить космос. И… оставить Кит… стать землянином?
— Мы поговорим об этом в другой раз. — В горле у него было невыносимо сухо. — Сейчас я очень спешу.
— Но, Кенри… — Она глубоко вздохнула.
— Спокойной ночи, Тейя. До встречи. А сейчас я действительно очень спешу.
Он поклонился и ушел — быстро, не оборачиваясь. Он удалялся, а по спине его скользили попеременно узкие полосы света и тени.
Дорти ждала его, и он обязательно должен увидеться с ней сегодня же вечером. Но почему-то он уже не думал об этом с такой радостью. На душе у него было муторно…
Она стояла у иллюминатора, глядя во тьму, бесконечность которой ощущалась невероятно чуждой, и белые отсветы корабельных переборок прохладно отражались в ее волосах. Мягко ступая, он приблизился сзади и опять, уже в который раз, поразился, как она красива. Даже тысячу лет назад такие высокие, чудесно сложенные блондинки были на Земле редкостью, и хотя селекционеры человеческих тел Звездной Империи вряд ли останутся в памяти человеческой, их следовало бы помнить вечно уже за то, что они создали такой тип женщины.
Она быстро обернулась, почувствовав его приближение. Серебристо-голубые широко раскрытые глаза воззрились на него, губы слегка разошлись, полуприкрытые изящной рукой. Какое все-таки чудо — женская рука, подумал он.
— Ты напугал меня, Кенри Шаун.
— Прошу прощения, фриледи, — удрученно сказал он.
— Ничего… — она улыбнулась, немного неуверенно. — Ничего страшного. Видимо, меня нервирует межзвездное пространство.
— Да, оно вполне может вызывать… беспокойство, особенно, если к нему не привык, фриледи, — сказал он. — Сам я был рожден среди звезд.
Она слегка вздрогнула.
— Космос слишком велик, — произнесла она. — Слишком велик и чужд, Кенри Шаун. Я и раньше предполагала, что путешествия между планетами выходят за рамки человеческого понимания, но это… — ее рука коснулась его руки, пальцы сомкнулись вокруг его ладони, и он тоже невольно, вопреки желанию, сжал ее хрупкую кисть. — …Этого я никогда бы не смогла себе представить.
— Когда летишь со скоростью света, — заметил он, стараясь скрыть смущение под маской опытного космонавта, — кое-что изменяется. Аберрация смещает звезды, а эффект Допплера смещает цвета. Вот и все, фриледи.
Корабль вокруг них негромко шумел, словно разговаривая сам с собою на разные голоса. Дорти однажды поинтересовалась, о чем думает электронный мозг корабля: каково это — чувствовать себя космическим кораблем, вечно скитающимся среди чужих звезд. Он тогда сказал ей, что компьютер не обладает сознанием, но с тех пор эти ее слова буквально преследовали его. Может быть, просто потому, что это были ЕЕ слова.
— Но больше всего меня пугает отставание во времени. — Ее рука оставалась в его руке, и тонкие пальцы сжимались все сильнее. И его буквально пьянил легкий аромат духов. — Я никак не могу осознать того, что ты родился тысячу лет назад, Кенри Шаун. И того, что когда я уже рассыплюсь прахом, ты все так же будешь путешествовать среди звезд.
В ответ уместно было бы сказать какой-нибудь комплимент, но язык перестал ему повиноваться. Ведь он был космическим скитальцем, уроженцем Кита, грязным, вонючим томми, а она была Свободной Звездой, универсальным гением, прекраснейшим цветком генетической иерархии Империи.
— Тут нет ничего странного, — только и смог он вымолвить. — По мере того, как относительная скорость приближается к скорости света, измеряемый промежуток времени сокращается, а масса растет. Но это для постороннего наблюдателя. Обе системы отсчета одинаково реальны. В этом рейсе мы движемся с тау-фактором, равным приблизительно 33, это означает, что нам потребуется около четырех месяцев, чтобы долететь от Сириуса до Солнца, но для наблюдателя, будь он у той или другой звезды, наш путь займет почти одиннадцать лет. — Рот свело, но он с усилием изобразил улыбку. — Это не так уж много, фриледи. Вы будете отсутствовать, давайте прикинем, два раза по одиннадцать, да еще год в системе Сириуса, — двадцать четыре года. Ваши владения будут целы и невредимы.
— Но разве для таких перелетов не требуется огромное количество горючего? — спросила она. Она слегка нахмурилась и ее прелестный лобик пересекла тонкая морщинка. Она действительно старалась разобраться во всем этом.
— Нет, фриледи. Вернее, да, но мы не тратим материю в таких объемах, как в межпланетных полетах. Корабль движется за счет полей окрестных звезд — теоретически всей вселенной — и двигатель преобразует наш ртутный «балласт» в кинетическую энергию для всего корабля. Он действует одновременно на всю массу, поэтому мы даже не ощущаем ускорения и можем достичь скорости света за несколько дней. Когда же мы приблизимся к Солнцу, агоратрон начнет превращать энергию в атомы ртути, и у самой Земли мы затормозим.
— Боюсь, я плохо разбираюсь в физике, — засмеялась она. — Этим у нас на Земле занимаются типы Звезда-А и Норма-А.
Его охватило чувство отвращения. Да, думал он, умственный и физический труд по-прежнему остаются трудом. Пусть низкородные потеют, трудясь, — ведь Свободные Звезды живут для того только, чтобы быть украшением. Ее пальцы расслабились, и он убрал руку.
Казалось, она огорчилась, почувствовав, что обидела его. Она порывисто потянулась и дотронулась до его щеки.
— Прости, — тихо сказала она. — Я не хотела… Я не имела в виду того, что ты подумал.
— Ничего, фриледи, — с трудом выговорил он, стараясь скрыть свое изумление. Слыханное ли дело, чтобы аристократка стала извиняться!..
— И все же, — честно продолжала она. — Я знаю, столько людей терпеть не могут Кит. Вы просто не укладываетесь в рамки нашего общества, понимаешь? Вы никогда не принадлежали Земле по-настоящему. — Ее бледные щеки медленно залил легкий румянец; она потупилась. — Но я хорошо разбираюсь в людях, Кенри Шаун. И я могу отличить человека высшего типа, когда встречаю его. Ты бы и сам мог быть Свободной Звездой, только… мы показались бы тебе ужасно скучными.
— Что вы, фриледи, — напыщенно возразил он.
Он покинул ее. В душе у него все пело. Три месяца, радостно думал он, еще три месяца на одном корабле, еще три месяца до Солнца.
Старый заборчик сухо затрещал, когда Кенри хлопнул калиткой, ведущей к домику Шаунов.
