Андрей Столяров - Чрезвычайная экспертиза
- Все в порядке. - Крикнул: - Пропустить! - встал на подножку.
Машина въехала за оцепление.
- Мы поставили вам две палатки, - сказал капитан. - Извините, оборудовать стационарное помещение не было времени.
Вездеход остановился. Впереди было еще одно оцепление, тоже из автоматчиков.
- Дальше пешком, - сказал капитан и чуть виновато добавил: - Входить во внутреннюю зону можно только со мной. Таков приказ, товарищ генерал.
- Понятно. Приехали, товарищи!
Все вылезли из машины. После двухчасового сидения Астафьеву было приятно размяться. Место ему нравилось - открытая ровная степь в сочной траве; зеленый ковер и синее небо.
Капитан о чем-то шепотом докладывал генералу. Воронец растирал затекшую ногу. Солдаты во втором оцеплении не таращились на приезжих, а смотрели безучастно, насквозь, словно не замечая.
Затем капитан пригласил следовать за ним. Прошагали метров триста, и он сказал:
- Вот.
Перед ними лежала груда искореженного, перекрученного, дымного металла. Ослепительно сверкало битое стекло. Чувствовался запах горелой пластмассы, вывороченные плитки с желтыми переплетающимися схемами обуглились.
Все это было сплющено, словно по механизму со страшной силой ударили тяжелым молотом.
Трава вокруг сгорела. Земля была в саже, местами спеклась в твердый полупрозрачный шлак.
- Взорвалось еще в воздухе, - сказал капитан. - Разброс обломков четыре километра. Но основная часть здесь. Крупные детали вчера убрали. Генерал сдвинул брови. - Нет-нет, никакой органики там не было. Техники все тщательно просмотрели.
- Ну и что это значит? - сердито спросил Астафьев. - Для чего нас сюда привезли?
Генерал сказал:
- Позавчера нашей... э... э... системой... был сбит неизвестный аппарат. Предполагалось, что это иностранный разведчик - аэросъемка, телетрансляция и так далее. На месте падения было обнаружено вот это.
Он кивнул капитану.
- Прошу. - Капитан подвел их к низкому походному столику. На столике, на круглом металлическом подносе, лежал разбитый, обгоревший череп.
- Это пилот, - объяснил генерал. - Вернее, все, что от него осталось.
Череп был расколот. Прилично сохранилась лишь лицевая часть и отдельно - вогнутая крышка, вероятно, из затылка.
Астафьев брезгливо взял его в руки.
- Вот здесь, здесь, - возбужденно сказал Воронец, тыча пальцем. Но Астафьев уже видел сам. Над пустыми глазницами шли ясно выраженные костные валики, а на крышке черепа виднелись гребни. Но главное, выше глазниц круглых, странно больших, находилась третья - в лобной кости, значительно меньших размеров, с неровными, будто обгрызенными краями.
Астафьев быстро перевернул череп. Следы борозд на внутренней части были хорошо заметны. Он никак не ожидал. Министр не сказал ничего определенного. Просто - чрезвычайная экспертиза. И генерал за завтраком уклонялся от ответа, лишь намекал на что-то необычайное.
- Мозг, мозг! - воскликнул Астафьев.
Генерал сказал:
- Внутри все выгорело, вывалилось и, видимо, тоже сгорело. Что-то там собрали, сейчас в формалине.
Астафьев осторожно, кончиками пальцев провел по третьей глазнице. Края были упругими. Воронец значительно посмотрел на него.
- Собственно, потому мы вас и пригласили, - сказал генерал. Странный какой-то пилот. И эта дыра - пробило во время взрыва?
- Это не дыра, - медленно сказал Астафьев.
Воронец тут же нагнулся, пощупал края.
- Это третий глаз - лобный.
Генерал озадаченно посмотрел на него. Полковник подошел ближе.
- Та же самая форма, - пояснил Астафьев. - Края кости гладкие, ровные. Сохранились кожные наросты, они, видимо, прикрывали яблоко.
- И кто же это по-вашему? - шепотом спросил полковник.
- Вообще-то есть животные с тремя глазами, - сказал Астафьев.
- Гаттерия, - добавил Воронец.
- Да, гаттерия...
- Гат... как? - спросил генерал.
- Гаттерия. Класс пресмыкающихся, отряд клювоголовых. Всего один вид - гаттерия. Это, пожалуй, единственный сохранившийся до нашего времени родственник динозавров.
- И у нее три глаза? - спросил генерал.
- И она... динозавр? - одновременно с ним спросил полковник.
- Конечно, это не динозавр, - сказал Астафьев. - Она всего около метра длиной. Похожа на крупную ящерицу. Но у нее действительно три глаза, третий на темени, прикрыт кожной пленкой.
- И видит?
- Нет, только светоразличение. Предметов не воспринимает. Ощущает лишь интенсивность и, возможно, направленность света. Видите ли, у рептилий температура тела не постоянная. Она колеблется в зависимости от температуры воздуха. И вот с помощью такого третьего глаза гаттерия может ориентироваться по отношению к солнечным лучам, то есть в какой-то мере регулировать температуру своего тела.
Он чувствовал, что говорит излишне подробно, но надо было привыкнуть к тому, что лежало перед ним на низком походном столике.
- Значит, гаттерия, - задумчиво сказал генерал.
Астафьев указал на череп:
- Нет, к э т о м у гаттерия не имеет никакого отношения.
Генерал поднял бровь.
- Череп принадлежит млекопитающему. Это несомненно.
- Позвольте, - сказал генерал, - но третий глаз...
- Повторяю: млекопитающему, - громче сказал Астафьев. - Череп принадлежит двуногому прямостоящему и прямоходящему примату.
- Но это... человек, - подал голос полковник.
- Я сказал: примату!
Воронец быстро и очень вежливо пояснил:
- Профессор имеет в виду отряд приматов. В этот отряд входит не только человек, но и обезьяны.
- Ах, обезьяны, - сказал генерал. Достал платок и вытер лицо. Обезьяны - тогда все понятно. Дрессировка там и так далее...
- Да не бывает обезьян с тремя глазами! - крикнул Астафьев.
Полковник вздрогнул и вытянулся, как при команде. У генерала рука с платком застыла на полпути к карману. Капитан, стоя чуть позади, слушал серьезно.
- Александр Георгиевич, - осторожно сказал Воронец. - Позвольте мне объяснить товарищам...
Астафьев сдержался. Ему всегда было трудно говорить, когда не понимали, казалось бы, очевидных вещей.
Воронец с достоинством откашлялся.
- Профессор имел в виду то, что по ряду неоспоримых признаков размер и форма черепной коробки, расположение глазниц, носовых костей и других, я не буду вдаваться в специальные детали, - по этим признакам череп, несомненно, принадлежит животному из отряда приматов, а возможно, и человеку.
Он обернулся к Астафьеву. Тот кивнул.
- Человек с тремя глазами, - сердито сказал генерал.
- Но наличие третьего глаза, - терпеливо сказал Воронец, - не позволяет отнести его именно к этой группе.
- Вот теперь ничего не понимаю, - сказал генерал и спросил полковника: - А вы?
