Айзек Азимов - Жизнь и времена Мультивака
- И поэтому позволил на два года лишить Саймона разрешения на любой вид деятельности.
- Он получил по заслугам.
- Утешительная мысль. Ты потерял доверие Конгресса, зато завоевал доверие Мульти-
вака.
- Доверие Мультивака в нашем мире дорогого стоит, - серьезно проговорил Бакст. Он вдруг обнаружил, что Норин выше его ростом.
Она выглядела такой разъяренной - того и гляди ударит. Губы побелели и крепко сжались. Но ей, как-никак, было уже за восемьдесят - молодость прошла, - и привычка к ненасилию укоренилась слишком глубоко. Как, впрочем, и у всех землян, за исключением недоумков типа Хайнса.
- Значит, тебе нечего больше сказать? - спросила она.
- Я многое мог бы сказать. Неужели ты забыла? Неужели все вы забыли? Ты помнишь, что творилось на Земле когда-то? Помнишь двадцатый век? Теперь мы живем долго; мы живем в безопасности; мы счастливо живем.
- Мы живем бессмысленно.
- Ты хотела бы вернуться в тот мир, что был здесь прежде? Норин энергично помотала головой.
- Вечный жупел для устрашения, да? Хватит, мы усвоили урок. С помощью Мультива-ка мы уцелели - но теперь нам его помощь не нужна. Она размягчит нас до смерти. Без Мультивака мы сами будем управлять роботами, сами будем вести хозяйство на фермах, в шахтах и на заводах.
- Мы не умеем.
- Научимся. Умение приходит с практикой. Нам необходим жизненный стимул, иначе мы все вымрем.
- У нас есть работа, Норин, - сказал Бакст. - Любая, какая душе угодна.
- Любая, лишь бы не важная. И даже ту могут отнять в мгновение ока, как у Хайнса. А чем занимаешься ты, Рональд? Математическими играми? Рисуешь линии на бумажке? Подбираешь цифровые комбинации?
Бакст протянул к ней руки, почти умоляюще:
- Моя работа - не пустяк! Ты недооцениваешь... - Он замялся, снедаемый жаждой объяснить, но боясь сказать слишком много. - Я работаю над серьезной проблемой комбинаторного анализа, основанного на генных структурах, которые можно использовать для того, чтобы...
- .. .позабавить тебя и нескольких любителей. Наслышана я о твоих играх. Ты придумаешь, как добраться из пункта А в пункт Б кратчайшим путем, и это научит тебя, как пройти от колыбели до могилы с минимальным риском. А потом ты научишь нас, и все мы возблагодарим Мультивака.
Она встала.
- Рон, ты предстанешь перед судом. Я в этом уверена. Перед нашим судом. И будешь признан виновным. Мультивак защитит тебя от физической расправы, но ты прекрасно знаешь, что он не в силах заставить нас видеться с тобой, разговаривать с тобой, иметь с тобой хоть что-то общее. И, лишенный человеческого общения, ты не сможешь больше думать и играть в свои игры. Прощай.
- Норин! Погоди!
Она обернулась в дверях.
- Правда, у тебя останется Мультивак. Вот и говори с Мультиваком, Рон.
Он смотрел вслед ее уменьшающейся фигурке. Она спустилась по дороге через зеленый парк, чья экологическая чистота поддерживалась упорным трудом спокойных и несложных роботов, которых никто практически не замечал.
«Да, мне придется поговорить с Мультиваком», - подумал Бакст.
У Мультивака не было какого-то определенного помещения. Его присутствие было глобальным: все точки земного шара связывались между собой проводами, оптическими волокнами и микроволнами. Мозг Мультивака был разделен на сотни частей, но функционировал как единое целое. Его терминалы были разбросаны по всей планете, и хоть один из них да находился поблизости от каждого из пяти миллионов.
Времени хватало на всех, поскольку Мультивак мог персонально общаться с каждым человеком одновременно, не отвлекаясь при этом от мировых проблем.
Но Бакст не испытывал иллюзий по поводу могущества Мультивака. Вся его немыслимая сложность по сути дела была математической игрой, и в правилах этой игры Бакст разобрался еще десять лет назад. Он знал, каким образом соединительные нити бегут с континента на континент, сплетаясь в громадную сеть, анализ которой мог бы стать основой для увлекательной задачки. Как бы вы организовали сеть, чтобы поток информации никогда не смешивался? Как бы вы организовали систему переключений? Докажите, что в любой системе найдется хоть одно уязвимое звено, и если разорвать именно его...
Как только Бакст разобрался в правилах игры, он вышел из состава Конгресса. Там одни разговоры, а от разговоров какой толк? Мультивак равнодушно разрешал говорить о чем угодно и как угодно. Разговоры его не волновали. Его волновали только действия - именно их он предотвращал, направлял в нужное русло или наказывал за них.
Из-за действия Хайнса ситуация стала кризисной, а Бакст еще не был готов.
Но теперь, хочешь не хочешь, придется поторопиться. И Бакст попросил Мультивака уделить ему время для беседы.
Вопросы Мультиваку можно было задавать в любое время. Существовало около миллиона терминалов типа того, который попытался раскокать Хайнс, и каждый желающий мог спрашивать о чем угодно. Мультивак всегда был готов дать ответ.
Но беседа - дело другое. Для нее требовалось время и уединение; более того - Мульти-вак должен был рассмотреть прошение о беседе и решить, действительно ли она необходима. Хотя мощности Мультивака с избытком хватало на все глобальные проблемы, он начал экономить время. Возможно, это было результатом его непрестанного самоусовершенствования. Чем больше он осознавал свою ценность, тем меньше у него оставалось терпения на всякие глупости.
Баксту оставалось надеяться лишь на добрую волю Мультивака. Чтобы заслужить расположение компьютера, Бакст вышел из состава Конгресса и даже дал показания против Хайнса. Это был, безусловно, надежный ключ к успеху.
Подав прошение и почти не сомневаясь в положительном ответе, Бакст сразу же полетел к ближайшей подстанции. Он не стал проецировать туда свое изображение. Ему хотелось быть там лично - так он чувствовал себя ближе к Мультиваку.
В помещении подстанции вполне можно было проводить конференции по мультиви-део. На секунду Баксту почудилось, что Мультивак примет на экране человеческий вид - что мозг сотворит плоть.
Ничего подобного, конечно, не произошло. Комнату наполнил еле слышный, похожий на шепот, шум беспрерывной деятельности Мультивака, постоянно сопровождавший его присутствие, - и на фоне этого шума раздался голос.
Голос был не такой, как обычно. По-прежнему чарующий, он стал вкрадчивым и тихим и звучал почти в самом ухе Бакста.
- Добрый день, Бакст. Рад тебя слышать. Твои приятели-люди осуждают тебя.
«Да, Мультивак не любит околичностей», - подумал Бакст. Вслух он сказал:
- это не важно, Мультивак. Важно то, что я понимаю: все твои решения направлены во благо людям. Тебя создали для выполнения этой задачи еще в том, примитивном варианте...
