Джон Уиндем - Видеорама Пооли
Каждая новая идея казалась ему любопытной, и тем не менее через час он мог утверждать что-нибудь совершенно противоположное.
- Выкладывай! - сказал я.
- Телетранспортировка! - объявил он. - И ничто другое. Этого следовало ожидать. И вот кто-то этим занялся.
- Хм! - сказал я.
- Ничего удивительного. - Он возбужденно придвинулся ко мне. - А как ты еще это объяснишь?
- Да, но если это телепередача, или телетранспортировка, или что-то еще в этом роде, то где-то непременно должен быть передатчик, ну и какая-то приемная станция, что ли, - возразил я. - И разве возможно, чтоб человека или вещь куда- то передали по радио, а потом воссоздали на старом месте?
- Разве мы что-нибудь знаем об этом? - сказал он. - К тому же в этом отчасти и состоит моя идея об эпицентре. Передатчик находится где-то в другом месте, но его лучи проецируются сюда.
- Если это так, - сказал я, - у твоего аппарата препаршивая настройка. Каково, например, человеку, если во время передачи его разрезает пополам кирпичная стена?
Джимми не выносил таких мелких придирок.
- Так ведь это же только начало. Первые опыты, - возразил он.
Я остался в уверенности, что разрезанному стеной нисколько не легче оттого, что это "первые опыты", однако смолчал.
Как раз в тот вечер я и заговорил об этом с Сэлли, и, пожалуй, напрасно. Дав мне ясно понять, что не верит в это, она объявила, что если это правда, то, наверно, тут просто какое-нибудь новое изобретение.
- И, по-твоему, это "просто новое изобретение"! Да это же целая революция! - вскричал я.
- А что пользы от такой революции?
- Это как же? - спросил я.
На Сэлли нашел дух противоречия. Она продолжала тоном человека, привыкшего смотреть правде в глаза.
- Всякому открытию у нас находят только два применения, - объяснила она. - Первое: попроще убить побольше народу. И второе: помочь разным выжигам обирать простаков. Может, когда и бывают исключения, как, например, с рентгеновскими лучами, да только редко. А ты радуешься. Да первое, что мы делаем со всяким открытием,-это приводим его к наименьшему общему знаменателю, а потом множим результат на простейшую дробь. Ну времена! А уж люди!.. Прямо в жар бросает, как подумаешь, что скажут о нас потомки.
- А вот мне все равно. Мы же их не услышим, - возразил я.
Она смерила меня убийственным взглядом.
- Ну, конечно. Ответ, достойный двадцатого века.
- И чудачка же ты, - проговорил я. - Ты можешь преспокойно говорить глупости, лишь бы они были твои, а не чужие. Для большинства нынешних девушек будущее - это только новый фасон шляпок или очередное прибавление семейства. А там хоть град из расщепленных атомов - им и дела нет: ведь они убеждены, что спокон века на земле не было и не будет особых перемен.
- Откуда ты знаешь, что думают девушки? - возмутилась Сэлли.
- Так мне кажется. А вообще откуда мне знать? - отвечал я.
По всему судя, она настроилась отрицать все, что было связано с этой историей, и я почел за лучшее переменить тему.
Дня через два Джимми опять заглянул ко мне.
- Он на время прервал свои опыты, - сообщил Джимми.
- Это ты про кого?
- Да про этого, телетранспортировщика. Со вторника никаких сведений. Наверно, догадался, что кто-то напал на его след.
- Ты себя имеешь в виду? - спросил я.
- Может быть.
- Так тебе удалось что-то узнать?
Он нахмурился.
- Во всяком случае, я кое-что сделал. Я нанес на карту места их появлений, и центр пришелся на храм Всех Святых. Я сходил, все там осмотрел, но ничего не обнаружил. И все же я на верном пути, иначе зачем бы ему прятаться?
Этого я не мог ему объяснить. Да и никто другой тоже. Тем более в тот же вечер газета сообщила, что какая-то домохозяйка видела руку и ногу, которые передвигались по стене ее кухни. Я показал эту заметку Сэлли.
- Вот увидишь, все это окажется каким-нибудь новым видом рекламы, сказала она.
- Не иначе, как тайной, - пошутил я. Но, заметив, что в глазах ее снова загорается возмущение, поспешил добавить: - А не пойти ли нам в кино?
Когда мы входили в кинотеатр, небо затянуло тучами; вышли мы уже в ливень. Так как до дома Сэлли не было и мили, а все такси как будто сгинули, мы решили идти пешком. Сэлли натянула на голову капюшон своего плаща, взяла меня под руку, и мы двинулись в путь. С минуту мы молчали.
- Милая, - произнес я наконец, - меня, конечно, можно назвать человеком легкомысленным и беспутным, но разве ты не задумывалась о том, какие здесь открываются возможности для педагогического воздействия?
- Разумеется, - сказала она решительно, но не тем тоном, на который я рассчитывал.
- Словом, - продолжал я настойчиво, - если тебе хочется посвятить себя благородному делу, что может быть лучше, как заняться воспитанием подобной личности? Перспективы громадные...
- Это что, понимать как предложение? - спросила Сэлли.
- "Понимать"!.. Да если б ты знала... Господи! Что это?! - И я замолк.
Мы шли по Тайлер-стрит. Эта коротенькая улочка была сейчас залита водой и совсем пустынна: кроме нас - ни души. А умолк я потому, что внезапно увидел немного впереди какую-то машину. Из-за дождя я не мог ее толком разглядеть, но мне показалось, что это был маленький грузовичок с низкими бортами, в кузове которого сидело несколько легко одетых людей; он пересек Тайлер-стрит и исчез. Все бы ничего, если бы на Тайлер-стрит выходила хоть какая-нибудь улица, но, увы, ее не было. Грузовичок просто вынырнул с одной стороны и исчез с другой.
- Ты видела? - спросил я.
- Да, но как он?.. - начала она и осеклась.
Мы прошли еще немного и достигли того места, где промелькнул грузовичок: по одну сторону от нас была кирпичная стена, по другую - фасады домов.
- Тебе, наверно, показалось, - сказала Сэлли.
- Но почему только мне?..
- Но ведь это же невозможно.
- Послушай, дорогая... - начал было я.
Но в эту минуту из кирпичной стены шагах в десяти перед нами выступила девушка. Мы замерли на месте и уставились на нее.
Не знаю, свои ли у нее были волосы или парик (теперь наука и искусство так усиливают женские чары!), только голову ее увенчивало какое-то подобие огромной золотой хризантемы добрых полутора футов в окружности, а чуть левее середины в волосы был воткнут красный цветок. Голова ее казалась непомерно тяжелой. На девушке было что-то вроде короткой розовой туники, очевидно шелковой, которая казалась бы уместной в ночном кабаре, но не на мокрой, грязной и темной Тайлер- стрит. Но что меня совсем убило, так это вышитые на тунике узоры. Трудно было поверить, чтоб девушка... Но так или иначе - тут стояли мы, а там - она.
Стоять-то она стояла, да только не прямо на земле, а в нескольких дюймах над ней. Она взглянула на нас обоих, потом уставилась на Сэлли: обе принялись внимательно изучать друг друга. Время шло, а мы все стояли и не двигались. Девушка открыла рот - очевидно, она что-то сказала, но мы не расслышали ни звука. Потом она покачала головой, махнула нам рукой и, повернувшись, ушла в стену.
