Джек Скиллингстед - Мертвые миры
- А почему вы не хотите принять свою виагру или как там вы ее называете?
Я пожал плечами.
- Может, у меня аллергия.
- Или вы не верите, что эмоциональная и когнитивная реальность соответствует той, которую вы знали. До того, как попали в Резервуар.
Я смотрел на нее во все глаза. Она взяла стакан с чаем и отпила немного.
- Я читала о вас, - сказала она.
- Правда?
- Не именно о вас, а о Глазах как о психологическом феномене.
- Не забудьте про мистическую сексуальность.
Она отвела взгляд. Я заметил, как напряглись мышцы у нее на шее, как покраснела кожа у волос. Я пытался сконцентрировать внимание, но чувствовал, что ускользаю из реальности.
- Быть Глазом - это не совсем то, что представляют себе обыкновенные люди, - сказал я.
- А что же это?
- В действительности это намного страшнее.
- Расскажите мне.
- Резервуар на самом деле идеальная изоляционная камера. Отсутствие гравитации, полная сенсорная дезактивация. Тело облеплено всевозможными датчиками. Непосредственно в мозг вводят проводник. Это вы, возможно, знаете. Но вот чего вы не знаете. Подобная процедура убивает человека. Становясь Глазом, человек в буквальном смысле слова отдает свою жизнь.
Я говорил и говорил, это помогало мне удерживать сознание на происходящем. Но вряд ли такое состояние можно поддерживать долго.
- Вам помогают функционировать в Резервуаре, но на поток световых частиц, тахионов, растрачивается не только ваше сознание. Все ваше существо, ваша суть. И каким-то таинственным образом где-то между Землей и роботом-приемником, который находится на расстоянии пятидесяти световых лет, поток сбрасывает все, кроме самых непосредственных ваших ощущений. Вы становитесь неким щупальцем, не просто Глазом, но и рукой, языком, ухом. Вы вселяетесь в механизм, который был запущен в космос задолго до вашего рождения, пересылаете назад по потоку тахионов эти данные вместе с вашими собственными мыслями, а аналитики вроде вашего мужа должны бесконечно в этом разбираться. Потом вас возвращают, но на самом деле возвращаетесь не вы, а это самое щупальце. Вам говорят, что специальные препараты восстановят химический баланс вашего мозга, дадут новую силу вашим познавательным способностям. Но на самом деле это ложь. Вы мертвы, и больше ничего.
Тут появился грузовик команды надзора над животными, и я, воспользовавшись этим, попрощался и вышел из дома. Мир прямо-таки разваливался на части. Люди отделялись от земли, по которой шли. Дерево, дверная ручка, закатывающиеся зрачки. Отдельные части, составляющие хаотичное и бессмысленное целое.
У ограды я обернулся и увидел, что Ким Фам смотрит мне вслед. Она была похожа на стакан чая со льдом, на мертвое тело пса, на прохладный пруд на четвертой планете, вода в котором дрожала подобно ртути, когда я дотрагивался до нее сенсором.
Я сел в автомобиль, но, хотя сумел найти свой "Мицубиси", совсем не был уверен, что смогу им управлять. Перед глазами были тысячи отдельных деталей: сплавы, пластики, провода и вспомогательные механизмы; я ощущал какой-то сложный смешанный запах.
Слева у самого уха раздался стук. Толстое стекло, голубые глаза, череп, обтянутый кожей. Я воспринимал все, но ничего не понимал. Глаза куда-то пропали, потом раздался голос:
- Примите вот это. - Слоги, паузы, еще слоги. Горький привкус.
Восстановление.
Я заморгал, мир на время снова обрел гармонию.
- С вами все в порядке? - Ким сидела рядом со мной в автомобиле.
- Да, все в порядке.
- Вид у вас был, как у больного с кататоническим синдромом.
- Который сейчас час?
- А как вы думаете, который сейчас час?
- Я первый спросил.
- Почти семь.
- Черт побери.
- Я собиралась поехать в город. Даже не представляла, что вы до сих пор тут сидите.
Я протер глаза.
- Боже, как я устал.
- Где вы живете?
- У меня прекрасная маленькая квартирка на территории Проекта.
- Вы сможете туда доехать?
- Да, но не хочу.
- Почему?
- Меня могут больше не выпустить.
- Вы это серьезно?
- Не совсем.
- Вас не поймешь.
- С Бадди все в порядке?
- Да.
Я посмотрел на нее - передо мной сидела привлекательная женщина со светло-голубыми глазами, на вид около тридцати пяти.
- Пойдемте ко мне. Тем более что вы забыли свою рубашку.
- Точно, - ответил я.
Я поставил машину в гараж и спрятал ключи под защитным козырьком. Машину мне дали на Проекте, но исключительно с рекламными целями и для дневных поездок. Считалось, что Глаза должны во всем поддерживать репутацию учреждения.
В доме была комната для гостей с двухспальной кроватью и окном, в который врывался освежающий ветерок. Я снял ботинки, прилег на кровать и прислушался, не сняла ли она трубку телефона, не набирает ли номер Проекта. Она ведь должна знать людей, которые там работают, и их телефонные номера. Бывшие коллеги ее мужа. Я закрыл глаза, убежденный, что когда снова открою их, то увижу перед собой типа из группы безопасности Проекта.
Но все получилось иначе.
Когда я открыл глаза, комната была освещена теплым светом лампы, в дверях стояла Ким.
- Здесь ваши таблетки, - сказала она и показала мне небольшую серебристую коробку.
- Все в порядке. До завтра мне они не понадобятся.
Она внимательно взглянула на меня.
- Правда, - сказал я. - Я принимаю одну в день.
- А что бы случилось, если бы я не нашла вас?
- Сидел бы до тех пор, пока меня не нашел бы кто-нибудь другой, а если бы так никто и не нашел, то проторчал бы там до Судного дня. Моего, по крайней мере.
- Вы это имели в виду, когда сказали, что люди, работающие на Проекте, больше не выпустят вас?
Я хорошенько обдумал ответ.
- Никакой явной угрозы нет. Они хотели бы использовать меня еще. По-моему, им очень нужны позитивные результаты.
- "Результаты равны вложениям", - так говорил мой муж.
- Верно.
Я сел на кровати, потер руки - несмотря на то, что в доме было тепло, я покрылся гусиной кожей.
- Как он умер? - спросил я.
- Опухоль мозга. Просто ужасно. К концу его постоянно мучили боли. Его держали на сильных лекарствах. Он даже меня перестал узнавать. - Она отвернулась. - Боюсь, что после его смерти я сама оказалась на грани отчаяния. Но сейчас я чувствую себя сильнее.
- Почему вы живете здесь совершенно одна?
- Это мой дом. Если надоест, есть еще небольшой коттедж на Кэннон Бич в Орегоне. Но я привыкла к одиночеству.
- Привыкли?
- Похоже, что оно преследует меня всю жизнь.
Это вызвало новые вопросы, и за чашкой кофе в гостиной я задавал их один за другим. Ее родители погибли в автомобильной катастрофе, когда ей было четырнадцать лет. Ее воспитала тетка, но отношения были натянутыми.
