Роберт Шекли - Опытный образец
— О'кей, — перебил Бентли. — Если лучше не умеете, сойдет и так. А как его снимают?
Профессор Слиггерт улыбнулся.
Бентли закинул руки за спину. Пряжка что-то не отыскивалась. Он бестолково подергал наплечные лямки, но те никак не отстегивались. Выползти из «Протекта» тоже не удавалось. Бентли оказался все равно что в новой, дьявольски тугой смирительной рубашке.
— Ну же, профессор, как от него избавиться?
— Этого я вам не скажу.
— То есть как?
— «Протект» неудобен, не правда ли? — лукаво спросил Слиггерт. — Вы бы гораздо охотнее летели без него?
— Вы правы, черт побери.
— Ну ясно. Знаете, в войну солдаты нередко бросали на поле боя ценное снаряжение, оттого что оно было громоздким или неудобным. Мы не можем рисковать вами. Вы отправляетесь на чужую планету, мистер Бентли. Вы подвергнетесь совершенно неведомым опасностям. Необходимо, чтобы вы были защищены все время.
— Я знаю, — ответил Бентли, но у меня хватит здравого смысла самому решить, когда надевать эту штуку.
— Хватит ли? Мы выбрали вас, потому что вы находчивый, жизнеспособный, сильный, и, разумеется, в какой-то степени сообразительный человек. Однако…
— Благодарю!
— Однако все эти качества отнюдь не предрасполагают вас к осторожности. Что, если туземцы покажутся вам дружелюбными и вы решите снять тяжелый, неудобный «Протект»? А вдруг вы неправильно оцените обстановку? Такое легко может произойти на Земле; подумайте, насколько вероятнее, что это случится на незнакомой планете.
— Я сам могу о себе позаботиться, — упорствовал Бентли.
Слиггерт угрюмо кивнул.
— То же самое утверждал Этвуд, отправляясь на Дюрабеллу II. С тех пор о нем ни слуху, ни духу. Нет никаких известий и от Блейка, и от Смита, и от Коршелла. Можете вы отразить удар ножа в спину? Есть у вас глаза на затылке? Нет, мистер Бентли, у вас их нет; зато у «Протекта» есть!
— Послушайте, — сказал Бентли, — хотите верьте, хотите нет, но я уже взрослый человек, наделенный чувством ответственности. Находясь на поверхности чужой планеты, я буду носить «Протект» непрерывно. А теперь покажите, как он снимается.
— Вы, кажется, чего-то не поняли, Бентли. Если бы речь шла только о вашей жизни, вам бы разрешили идти на тот риск, какой вы сами считаете допустимым. Но мы ведь рискуем и звездолетом, и оборудованием, все это обошлось в несколько миллиардов долларов. Более того, ваш полет задуман как испытание «Протекта» в пространстве. Единственный способ убедиться в результатах — заставить вас носить «Протект», не снимая. А добиться этого можно только одним путем: не сообщать вам, как он снимается. Мы должны получить результаты. Вы останетесь живы помимо своей воли.
Поразмыслив, Бентли ворчливо согласился:
— Наверное, окажись туземцы достаточно дружелюбными, я бы не устоял перед искушением и снял «Протект».
— Вас избавят от такого искушения. Принцип работы вам понятен?
— Еще бы! — сказал Бентли. — А «Протект» действительно проделывает все, что вы наобещали?
— Лабораторные испытания он прошел идеально.
— Мне очень не хочется, чтобы там закапризничала какая-нибудь мелочишка. Вдруг предохранитель выскочит или проводка оборвется…
— Вот одна из причин его громоздкости, — терпеливо разъяснил Слиггерт. — Тройное дублирование. Механические неисправности полностью исключаются.
— А источник энергии?
— При работе с предельной нагрузкой его хватит на сто лет и более. «Протект» совершенен, Бентли! Я не сомневаюсь, что после этого полевого испытания он превратится в стандартное снаряжение всех межзвездных путешественников, Тут профессор Слиггерт позволил себе чуть улыбнуться горделивой улыбкой.
— Ладно, — сказал Бентли, расправляя плечи в широких пластиковых лямках. — Уж как-нибудь привыкну к нему.
Однако он так и не привык. Человек не способен привыкнуть к тому, что ему на спину взвалили жернов весом в семьдесят три фунта.
Тельсиане никак не могли постигнуть пришельца. Они спорили между собой несколько минут, и все время Бентли сохранял на лице вымученную улыбку. Наконец один из тельсиан выступил вперед. Он был гораздо выше остальных и носил особый головной убор из стекла, кости и кусочков ярко раскрашенного дерева.
— Братья, — сказал тельсианин, — здесь присутствует нечистая сила, которую я, Ринек, чую.
Вперед выступил другой тельсианин в таком же головном уборе.
— Заклинателю духов не пристало говорить о таких вещах.
— Ты прав, — согласился Ринек. — Не подобает громко говорить о нечистой силе в ее присутствии, ибо от этого она крепнет. Однако же на то и существуют заклинатели, чтобы вовремя заметить злых духов и истребить их. Наш долг невзирая на опасности, продолжать нелегкий труд.
Тогда из толпы отделились еще несколько человек в особых головных уборах — тоже, очевидно, заклинатели духов. Бентли понял, что это тельсианские жрецы или шаманы. Скорее всего, помимо духовной, в их руках сосредоточена и значительная политическая власть.
— Не думаю, чтобы это была нечистая сила, — заявил молодой и веселый с виду заклинатель, которого звали Гуаскль.
— А кто же еще? С одного взгляда видно.
— Наружность ничего не доказывает; это известно еще с той поры, как добрый дух Агут М'Канди явился в облике…
— Не надо поучений, Гуаскль. Притчи Лалланда известны всем. Следует решить, можем ли мы рисковать.
Гуаскль повернулся к Бентли и серьезно спросил:
— Ты злой дух?
— Нет, — ответил Бентли. Сначала он был озадачен чрезмерным интересом, проявленным тельсианами к его духовной сущности. Даже не спрашивают, откуда, как и почему он явился. Но, собственно говоря, это не так уж необъяснимо. Если бы в эпоху господства религиозного фанатизма на Землю явился пришелец из другого мира, его, вероятно, прежде всего спросили бы: «Чье ты порождение — господа или дьявола?»
— Он утверждает, что он не злой дух, — сказал Гуаскль.
— Откуда он знает?
— Если не знает он, то кто же знает?
— Однажды великий дух Г-таль даровал некоему мудрецу три кдаля и молвил…
И так далее. Под тяжестью всей амуниции ноги Бентли подгибались. Лингвасцен уже не поспевал за пронзительными выкриками в бурном богословском диспуте. Было ясно, что судьба Бентли зависит от двух-трех спорных положений, ни одно из которых заклинатели не желали обсуждать, так как разговор о злых духах опасен сам по себе.
Дело еще более запуталось из-за того, что концепция о проникающей способности злого духа вызвала раскол. В одном лагере оказались молодые заклинатели духов, в другом старейшие. Каждая фракция обвиняла другую в отъявленной ереси, но Бентли не мог постичь, кто же во что верует и какое именно толкование ему выгодно.
