Джек Холдеман - Сила воли
Бубба включил стоп-сигнал. Это было вполне понятно. Но вот что смутило Грега и его спутников, так это неистовство, с которым Бубба выскочил из пикапа и, громко крича, запустил банкой "Будвайзера" в переднюю дверцу "Фольксвагена". Их первой мыслью было то, что этот человек, возможно, не нашел точки равновесия и не находился в гармонии с собой. Как же они ошибались!
Бубба бушевал, пинал фургон и обзывал их хиппи. В конце концов Джордж, в котором было шесть футов четыре дюйма, вылез из машины и встал напротив разъяренного человека. Он горой возвышался над Буббой, который отступил к своему пикапу, испускавшему пар из поврежденного радиатора. Джордж поднял руки и встал в классическую позу.
- Кунг-фу, - мягко сказал он ровным и спокойным голосом, в котором, однако, чувствовалась огромная внутренняя сила. Будучи человеком весьма впечатляющих габаритов, он всегда ограничивался этим, не переходя к дальнейшим действиям.
Бубба влез в свою машину.
- Монтировка, - сказал он и быстрым движением долбанул Джорджа по голове огромным гаечным ключом.
Грег был ошеломлен. Ему никогда не приходилось видеть столь быстрых и решительных действий. За внешностью фермера с багровой шеей таился мастер, что было, несомненно, результатом многолетнего самосовершенствования. Грег благоговейно замер.
Наконец-то он нашел в этом неподходящем месте то, что искал годы. Истину.
Грег посмотрел на друзей. У Берта на лице застыло выражение боязливого восхищения. Сэм излучал преданность и умиление. Джимми был просто покорен.
- Монтировка, - прошептали они хором, обменявшись взглядами. Монтировка.
Так началось их длительное постижение мастерства у ног мастера.
- Мне тоже нужно? - спросила Карен, когда "фольксваген" пробирался через кучу рассыпанного на дороге песка.
Грег мягко улыбнулся ей и потрогал козырек своей бейсболки с надписью "Джон Диар". На ее бейсболке было написано "Пурина Фид". Все это должно было что-то означать, но что именно, Карен не понимала. Что касается ее самой, то Карен знала одно - ей никогда не заслужить кепочки с надписью "Джон Диар".
- Пояса мне нравились больше, - сказал она, и это была правда. - Во всяком случае, знаешь, где стоять со своим поясом.
Карен посещала одну группу с Грегом где-то между карате и кэндо. С первого раза, когда они вместе упали на мат, она безнадежно влюбилась.
Ворота в усадьбу Буббы были распахнуты, а грязная дорожка, ведущая к дому, была закидана пустыми банками из-под пива и коробками из-под замороженных гамбургеров. Грег преклонялся перед безусловной и глубокой мужественностью этого тщательно спланированного действа. В этом было что-то от повадок вожака волчьей стаи, который поднимает ногу, чтобы посетить территорию. Искусство оставлять следы имело минную и достойную традицию.
Старый деревянный дом выглядел так, словно сильный ветер способен смести его с лица земли. На почерневших и подгнивших досках здесь и там виднелись фанерные заплаты, приколоченные под причудливыми углами. Несколько сломанных оконных рам были заменены древесными плитами. Они еле держались на петлях, угрожающе наклоняясь влево.
Окруженная почти двумя акрами разбитых машин лачуга являлась ярким доказательством полного пренебрежения Буббы к материальным ценностям, свойственным западному человеку. Хотя мастер гордо заявлял, что никогда в жизни не пересекал границы штата картина его жизни была отчетливо выписана кистью дзэн-буддизма и местами обработана резцом даосизма.
Они опоздали. Остальные уже начали. Грег опустил свой контейнер пива в ящик со льдом, и они с Карен присоединились к Сэму, который погрузился в работу под помятым капотом синего "Олдсмобиля-катласс" с откидным верхом.
- Бензонасос, - сказал Сэм, не поднимая головы.
- Бензонасос, - эхом откликнулся Грег, доставая из заднего кармана универсальный ключ. Карен залезла в салон и начала наудачу отсоединять провода под приборной панелью. Проводов, знаете ли, никогда не бывает слишком много.
Рядом Берт сражался с задним бампером обгоревшего черного "Олдсмобиля-катласс" с откидным верхом. Джимми и Джордж вытаскивали головки цилиндра из зеленого "Олдсмобиля-катласс" с откидным верхом, у которого треснул блок и была разбита задняя панель.
Все сто семьдесят три машины, окружавшие жилище Буббы, были "Олдсмобилями-катласс" с откидным верхом. Как-то раз Бубба начал было малевать краской номера на корпусах, но после нескольких банок пива поймал себя на том, что одни номера пишет по нескольку раз, а другие пропускает, так что теперь просто стал писать номер 87 на каждой новой машине, которую принимал в свое владение. Это значительно упростило дело.
Простота и порядок были двумя концепциями, которые Грег вывел для себя, ибо он интуитивно понимал что нельзя просто приходить и смотреть, как мастер орудует монтировкой. Не то чтобы в этом обманчиво примитивном действии не было многослойных нюансов и техники, но ученик должен первым делом постичь гармонии и равновесия. Это было незыблемым правилом.
Однако выяснилось, что ученичество под руководством Буббы включает в себя "Олдсмобили-катласс" с откидным верхом. Где-то среди покореженных и разрозненных деталей ста шестидесяти трех "Олдсмобилей-катласс" с откидным верхом были составные части Единственной Настоящей Машины. А может, и не было.
Задача состояла в поиске верной комбинации деталей. А может, и не в этом.
Если бы им это удалось, Бубба покрасил бы машину в красный цвет.
Вот как случилось, что Грег и его товарищи по поискам истины каждое воскресенье в поте лица своего трудились под палящим солнцем и недреманным оком Буббы, отбиваясь от москитов, скорпионов и змей и неустанно переставляя ржавые и непригодные части с одного "Олдсмобиля" на другой в поисках Единственной Настоящей Машины.
Которой, возможно, не было.
Да, именно это больше всего привлекало Грега, который понял, что нашел истинный путь. Ибо цель могла существовать, а могла не существовать; возможно и невозможное; тьма и свет, инь и ян. Это было как раз то, что можно принять и сделать своим.
Бубба между тем надзирал за их деятельностью с Рыльца, преисполненный задумчивости и пива "Будвайзер". Когда внутренний голос подсказал ему, что прошло достаточно много времени, он медленно и величественно поднялся, свистнул и сел обратно. Так он проделал три раза, и когда он сел в последний раз ученики, потные и покрытые грязью и маслом, собравшись, как обычно, у крыльца, чтобы внимать словам мастера.
Они сидели так тихо и почтительно, что можно было расслышать, как Рекс пускает ветры во сне. Настолько глубока была их концентрация.
