Владимир Михановский - Случайные помехи
Часовщик из вежливости улыбнулся. Улыбка его была какой-то странной, вроде приклеенной. Впрочем, курсант, занятый рассматриванием часов, не обратил на нее внимания.
Часы и впрямь были удивительные! Разных форм, размеров, основанные на различных физических принципах, все они шли, и все показывали абсолютно одно и то же время, что являлось лучшим показателем их высокого качества.
– Откуда у вас все это великолепие, разрешите поинтересоваться? – спросил посетитель после продолжительной паузы. – Кто ваши поставщики? Может быть, венериане?
– Самый распространенный вопрос, – заметил часовщик, погладив седую окладистую бороду. – Нет у меня поставщиков.
– Вы хотите сказать, что…
– Вот именно. Все часы, которые перед вами, собрал я сам, вот этими руками.
– Сам?
– Сам, именно сам, – подтвердил часовщик, и в голосе его посетителю почудились металлические нотки.
– Удивительно! – сказал курсант. – Я сам в свободное время немного увлекаюсь точной механикой, электроникой, кой-чего мастерю. Но такое!.. Это просто чудо.
– Не чудо, а любовь к своему делу. Ну и многолетняя практика, – добавил старик.
– Опыт.
– Можно сказать и так. Бьюсь об заклад, вы не местный житель. – вдруг произнес часовщик, круто меняя тему разговора. – Верно?
– Как вы угадали?
– Немножко наблюдательности. Впрочем, никакой мистики. Выговор у вас не местный, не тристаунский.
– Все верно. Решил вот немного попутешествовать, пока есть такая возможность. Пришел к выводу, что мало знаю свою планету.
– Нравится у нас?
Парень кивнул.
– Надолго в наши края? – продолжал расспрашивать часовщик, больше из вежливости.
– Завтра думаю улететь.
– Далеко?
– На Луну.
На Луну! У старого часовщика перехватило дыхание. Мысль его напряженно заработала. Вот он, похоже, тот самый случай, о котором можно только мечтать.
Продолжая ничего не значащий разговор, он лихорадочно думал, как получше использовать случайно подвернувшийся шанс. Ведь Луна удалена от Земли на расстояние чуть поменьше полумиллиона километров – идеальный вариант.
– Так, так. Да вы присядьте, пожалуйста, – пригласил часовщик, пододвигая стул.
– Благодарю. – Курсант сел, продолжая рассматривать часы под стеклом прилавка.
– И долго на Луне намерены пробыть? – как бы между прочим спросил часовщик.
– Дней пять.
«Отлично. Больше мне и не потребуется», – подумал старик, прикидывая, как получше осуществить свой замысел, внезапно родившийся.
– Я не спрашиваю, какие там могут быть дела у молодого человека, – вкрадчивым тоном произнес он. – Но думаю, с большой долей вероятия можно предположить, что ваш полет на Луну связан с пребыванием там красивой девушки.
– На сей раз промашка, любезный! – рассмеялся курсант. – Я лечу туда совсем по другому поводу. Что же до девушки, то ее у меня, увы, нет.
– Что так?
– Да вот, не успел пока обзавестись, – развел руками курсант.
– Худо.
– Что делать! – рассмеялся парень.
– Ну, ничего, сегодня нет – завтра появится. Дело, как говорится, молодое, – утешил старик. К этому моменту у него окончательно созрел план, и он решил провести его в жизнь. – Но послушайте меня, пожилого человека, – продолжал он, накрывая футляром токарный станок. – Женщины – народ весьма загадочный. И капризный.
– Думаете?
– Говорю это по собственному опыту. Ведь до того как осесть в Тристауне, я поколесил по белу свету, хлебнул, как говорится, всякого.
– На Земле?
– Не только. Побывал я и на других освоенных вами планетах… Они мало чем отличаются друг от друга.
Во время разговора что-то неприятно царапнуло слух молодого человека, но что именно – он никак не мог уловить. А голос часовщика продолжал монотонно журчать; на какое-то время посетитель отключился, затем до его слуха донеслось:
– Между прочим, вы, люди – я имею в виду – молодые люди, – склонны недооценивать роль в жизни психологического момента, воздействия посторонних влияний на психику, сознание.
– Может быть.
– И вообще, не кажется ли вам, – произнес часовщик, ободренный поддержкой, – что человеческая цивилизация получила явный крен в сторону техницизма, бездушия, что ли?..
– Не знаю, я не философ, – пожал плечами курсант, стараясь преодолеть смутное ощущение беспокойства, которое возникло в течение разговора. – Но мне известны люди, согласные с вами.
– Вот как! Кто же это?
– Например, одна моя знакомая, медик по специальности.
– Отлично. Я рад, что у меня есть единомышленники. Знаете, в психической жизни мыслящего существа, человека, таится масса еще не познанного. Но это я так, к слову… Вернемся лучше к женщинам.
– Вернемся.
– Весь мой опыт по этой части можно сформулировать в одной фразе. Капризные же это существа – красавицы, они изменчивее облака.
Сердце красавицы
Склонно к измене, —
неожиданно пропел он довольно приятным, хотя и слегка дребезжащим дискантом, и курсант мимоходом подивился абсолютности его слуха – словно бы прозвучала механическая запись профессионального певца, который, правда, не в голосе.
– Что поделаешь? Такова, видно, природа красавиц, – заметил меланхолически будущий звездный капитан.
– Именно, именно такова их природа! – подхватил часовщик. – Знаете, молодой человек, вы мне очень нравитесь. Мне хочется подарить вам образчик своего товара. Самый лучший!
– Зачем подарить? Я могу…
– Нет, нет, – перебил старик, замахав руками. – Вы меня не поняли. Мне хочется сделать вам памятный подарок, чтобы вы меня не забывали, когда унесетесь за десятки парсеков от своей планеты, а меня уже не будет в живых. Я, увы, довольно стар, многое претерпел. Износился, как говорится.
– Современная медицина… Старик покачал головой.
– Думаю, даже клиника Женевьевы Лагранж не в силах продлить мои дни, – заметил он.
– Вы знакомы с Лагранж?
– Откуда мне знать ее? – удивился старик. – Я человек простой. Только читал о ее клинике, где делают чудеса. И о ней самой – о восходящем светиле медицины и биокибернетики. Но кто на Земле не читал или не слышал о Женевьеве Лагранж?
– Когда я говорил об одной моей знакомой, с толковал которой на философские темы, то имел в виду именно ее, Женевьеву Лагранж.
– Вы знаете ее?
– Немного.
– Она молода?
– Моего возраста.
– Не может быть! – воскликнул старый часовщик, кривя душой: он несколько раз видел на экране Женевьеву Лагранж.
– Вот, поглядите! – Курсант полез в карман кителя, достал фотографию и протянул ее старику.
– О, красавица, – заметил старик, разглядывая карточку. – Про таких можно петь песни и слагать стихи. Кстати, не сочиняете их, случаем? – метнул он взгляд на курсанта.
