Генри Пайпер - Неслух
Марк заметил, что у туземцев нет ушей, и перевел внимание на их личные вещи. Пояса с подвешенными мешочками, ножи с плоскими бронзовыми лезвиями. У троих на шее болтались флейты, а у четвертого — тростниковая свирель. Ни щитов, ни мечей, и это хорошо. Мечи и щиты означают профессиональную армию, возможно, и касту воинов. Здесь же никто на воинов не походил. Копейщики и лучники выстроились не для сражения, а для загонной охоты, и лучники располагались сзади, чтобы останавливать зверей, прорвавшихся сквозь заслон.
— Ладно, пойдем им навстречу.
Голос Мейлларда уже не был настороженным и неуверенным; он знал, что делать и как.
Гофредо приказал солдатам стоять наготове, и терране двинулись навстречу туземцам. Обе группы остановились, когда между ними осталось футов двадцать. Рог перестал завывать. Туземец в желтой хламиде поднял посох и произнес нечто, прозвучавшее как «твидл-идл-уудли-инк».
Терране разглядели, что рог изготовлен из полосок кожи, намотанных по спирали и покрытых чем-то вроде лака. Все, что имелось у туземцев, было сделано тщательно и аккуратно. Старая культура, но статичная. Вероятно, связанная и множеством традиций.
Мейллард поднял руки и торжественно обратился к туземцам:
— Варкалось, хливкие шорьки отплясывали в салуне «Мэйлмьют», и парень, что заправлял музыкальным ящиком, пырялся по наве, а в баре играли один на один и хрюкотали зелюки, и как мюмзик в мове была дама по имени Лу.
Смысл этой тирады заключался в том, чтобы показать: у нас тоже есть устная речь, но наши языки взаимно непонятны — а заодно продемонстрировать необходимость поиска средства общения. Во всяком случае, так утверждалось в руководстве по контактам. Однако этой толпе такое обращение ничего не продемонстрировало. Оно их напугало. Туземец с посохом возбужденно зачирикал. Один из его спутников в конце концов с ним согласился, а другой потянулся было к ножу, но вовремя вспомнил о законе гостеприимства. Тип с мехами пару раз прогудел в рог.
— Что ты думаешь об этом языке? — спросил Марк у Лилиан.
— Когда любой язык слышишь впервые, он кажется ужасным. Дай им несколько секунд передышки, и приступим ко Второй Фазе.
Когда верещание и вопли начали стихать, она шагнула вперед. Лилиан сама по себе была хорошим тестом на степень близости туземцев к людям; местные оказались недостаточно к ним близки, чтобы восхищенно присвистнуть. Женщина коснулась груди.
— Я, — произнесла она.
Похоже, ее жест туземцев шокировал. Она повторила жест и слово, потом повернулась и обратилась к Мейлларду:
— Ты.
— Я, — повторил Мейллард, указывая на себя, и ткнул пальцем в Луиса Гофредо: — Ты.
Вся группа контакта по очереди повторила слова и жесты.
— Кажется, они нас не поняли, — прошептал Пол.
— Обязаны понять, — возразила Лилиан. — В каждом языке есть слова для обозначения себя и личного обращения.
— А ты взгляни на них, — предложил Карл Дорвер. — Сперва возникло шесть разных мнений о том, кто мы такие, а теперь вся группа начала спорить между собой.
— Фаза два-А, — твердо произнесла Лилиан, шагнула вперед и указала на себя. — Я — Лилиан Рэнсби. Лилиан Рэнсби — мое имя. Ты — имя?
— Бвууу! — в ужасе завопил предводитель, цепляясь за посох так, точно хотел защитить его от посягательств. Остальные завыли, словно собаки на луну — кроме одного парнишки в короткой тунике, который принялся шлепать себя ладонями по голове и улюлюкать. Те, что несли рог, торопливо направили свое орудие на людей; замыкающий отчаянно заработал мехами.
— И что, по-вашему, я сказала? — поинтересовалась Лилиан.
— О, полагаю, нечто вроде: «Будь прокляты ваши боги, смерть вашему предводителю, и еще я плюю в лицо твоей матери».
— Дайте-ка мне попробовать, — вызвался Гофредо.
Коротышка-майор старательно повторил процедуру. При первых его словах суматоха улеглась, но не успел Луис договорить, как лица туземцев исказило выражение полнейшего и душераздирающего горя.
— Кажется, не так уж и плохо, верно? — спросил он. — Попробуй ты, Марк.
— Я… Марк… Хоуэлл… Туземцы изумились.
— Попробуем предметы и ролевую игру, — предложила Лилиан. — Они фермеры, и у них должно быть слово для обозначения воды.
На это люди потратили почти час — вылили галлона два воды, притворяясь, будто их мучает жажда и предлагая друг другу питье. Туземцы не могли прийти к соглашению, какое же слово на их языке означает воду. А может быть, они не уловили смысла всего спектакля. Потом терране испробовали огонь. Работа стального кресала произвела на туземцев сильное впечатление, равно как и огонек, внезапно выскакивающий из зажигалки, но слово, обозначающее огонь, так и не прозвучало.
— А, в Ниффелхейм всю эту бодягу! — в отчаянии воскликнул Луис Гофредо. — Мы движемся в никуда в пять раз быстрее скорости света. Дай им подарки, Пол, и пусть катятся домой.
— Ножи в ножнах. Только надо им показать, насколько они острые, — предложил Марк. — Красные наголовные повязки. И бижутерия.
— А как насчет чего-нибудь съедобного, Беннет? — спросил Мейллард у Фэйона.
— ПР-3 и торговые сладости, — ответил Фэйон. Полевым рационом третьего типа могло питаться любое живое существо с углеродно-водородным метаболизмом, это же относилось и к сладостям. — Но ничего иного не предлагать, пока мы не узнаем точнее, что здесь происходит.
Дорвер решил, что шесть членов делегации — особо важные персоны и потому должны получить добавку. Вероятно, так оно и было. Дорвер столь же быстро улавливал намеки на социальные взаимоотношения среди инопланетян, как умел на основе считанных артефактов вычислять культурную структуру чужого общества. Он и Лилиан направились к посадочному модулю за подарками.
Все туземцы получили по десятидюймовому охотничьему ножу в ножнах, по красной бандане и яркому пластиковому украшению. Городской Совет? выдающиеся граждане? или кто? — вдобавок получили по разноцветной скатерти; ткань накинули им на плечи на манер плаща и скрепили на груди двухдюймовыми пластиковыми значками, рекламирующими чью-то кандидатуру в президенты входящей в Федерацию республики Венера на проходивших несколько лет назад выборах. Получив подарки, туземцы напустили на себя скорбный вид; вероятно, так они выражали радость. Различные типы нервов и различная лицевая мускулатура, решил Фэйон. Попробовав рацион и сласти, аборигены стали выглядеть так, точно на них обрушились все несчастья галактики.
Прибегнув к пантомиме и показывая на солнце, Мейллард ухитрился сообщить местным, что на следующий день, когда солнце окажется на той же высоте, люди посетят их деревню с новыми дарами. Туземцы охотно согласились, однако Мейлларда очень огорчало, что пришлось прибегнуть к языку жестов. Аборигены побрели к деревне на холме, жуя рацион и пробуя новые ножи. Завтра в это время половина их будет ходить с забинтованными пальцами.
