Джоу Клейтон - Диадема (Диадема со звезд - 3)
- И это вы отдаете мне?
Кхатеят кивнула:
- Это Хасия. Она повелела нам это сделать.
- Но почему?
- Это приносит власть... Эта вещь. Но не нам. Для нас - плохо. Слишком... слишком... - Кхатеят старалась найти слово. Горный язык был довольно прост, и, видимо, именно этого слова в нем не было. Кхатеят облизала губы: - Р'неяаваталава сделала нас... хранительницами, для тебя. Мы сохранили и принесли тебе. Ты - бери. Теперь все совершенно. - Она повернулась к своим спутницам, которые все это время хранили молчание. Те кивнули.
- Подождите! - Алейтис вскочила, схватила Кхатеят за руку. - Если вы меня сейчас бросите...
Кхатеят похлопала девушку по руке:
- Мы не можем... Ждут фургоны...
- Но я прошу вас! - взмолилась Алейтис.
- Хорошо, - кивнула Кхатеят. - Но ненадолго. - Она показала пальцем на Н'фрат. - Кх'ртев сесматве! - сказала она быстро. Потом грациозно опустилась на камни возле Алейтис. Остальные последовали ее примеру, продолжая хранить молчание. Только Н'фрат вместо этого побежала к ярам, привязала их поводья к низкой ветке бидаракха и быстро вернулась к камню. Только после этого oна позволила себе устроиться на своем месте в круге, сияя любопытными глазами.
Прикусив губу, Алейтис обвела взглядом непроницаемые лица и попыталась сoобразить, чтo же надо сказать в таком случае. "О, Мадар!" - подумала она. - Понятия не имею, как их заставить взять меня с собой. Наверно мама не передала мне достаточно хитрости..." Она посмотрела на диадему, которую все еще держала в руках, и рассеянно провела пальцем по драгоценным самоцветам.
Когда волшебные ноты запели, Алейтис: - Кто такая Р'ненаваталава?
Кхатеят потерла лоб и, подумав с минуту, показала на реку: - Там. Потом на землю: - Там. - Потом на небо: - Там. Но больше всего - здесь! - И снова показала на землю. Потом беспомощно пожала плечами. - Не энаю, как сказать...
Снова нависла тишжна, но уже не такая тяжелая.
Колдуньи продолжали сидеть кружком, спокойные, расслабленные, словно уверенные, что им принадлежит вечность. Алейтис тоже села и опять взглянула на диадему.
Вновь проведя пальцами пo золотистым нитям цветов, она прислушалась к музыке звенящих нот.
- Если бы у меня волосы не были такими грязными... - задумчиво произнесла она и, грустно улыбнувшись, покачала головой.
Тем временем чары диадемы начали проникать в ее сознание, изгоняя мысли обо всем остальном. Она осторожно, опасаясь помять тончайшие сплетения, опустила диадему на голову. Светящийся венок обвил ее голову, близнецы-листья изогнулись над ушами. Она провела пальцем по лепесткам и радостно рассмеялась, когда ее тело, подобно камертону, отозвалось па их музыку. Она вскочила, улыбнулась женщинам-колдуньям и танцуя направилась к реке, чтобы посмотреть на свое отражение в воде.
Однако не успела она сделать и двух шагов, как, дико вскрикнув, упала на землю - резкая боль пронзила мозг, боль ослепительная, как раскаленная игла. Она обхватила голову руками и скорчилась на твердом, безжалостном гравии.
Диадема прозвенела милую мелодию.
Кхатеят прыгнула вперед и резким движением попыталась сорвать диадему с головы Алейтис. Но тут же отдернула руку - страшная боль прошила пальцы, пронзила мозг. Женщина застонала и прижала обожженную руку к груди. Р'прат и Н'фрат подхватили ее и помогли подняться. Постепенно боль утихла. Кхатеят открыла полные слез глаза и беспомощно уставилась на Алейтис.
А та уже больше не корчилась. Она лежала свернувшись, прижав к бокам локти, подтянув колени к самой груди. С дрожавших губ срывались тихие стоны, на лице застыл ужас. Кхатеят уселась рядом, взяла ее ладони в свои и начала молить Р'ненаваталаву дать ей силы.
Н'фрат присела рядом, глядя на Алейтис большими ласковыми глазами.
В сознании Алейтис, погруженном во мрак, кружились чудовища - жутко искаженные образы старых друзей, обрывки прежних мыслей. Она падала в бесконечную, бездонную пропасть... стремительно летела вниз... вниз... мимо чудовищ, до тошноты знакомых. Исковерканные отражения собственного лица смеялись над ней, дразнили, кричали, терзали мозг. Все ниже и ниже...
Вдруг чернота взорвалась миллионом огненных языков, выплевывающих гнев, ярость, ненависть, похоть...
Я... я... я... я хочу... я хочу... я хочу... я... я... я... боюсь... я боюсь... Скорость падения стала не такой стремительной... Боль уменьшилась... Откуда-то в нее начали вливаться силы, покой. Она стала осенним листом в тихий полдень, который падал, падал па землю сквозь яркое, как цветы, мерцание. И вот перед ней возникло безобразное вздутое голубоватое существо, прочерченное пурпурными венами. Оно сидело на вершине холма, полное призрачного умиротворения, в лучах желтоватого солнца, по размерам меньшего, чем Хорли, но большего, чем Хеш.
Вид желтого солнца вызвал в ней странную тревогу - ведь она всю жизнь провела под красным и голубым солнцем. Склон холма был усеян яркими, жизнерадостными, похожими на звездочки цветами. Вниз вела посыпанная гравием дорожка: голубые, желтые, красные искорки сверкали на гранях камней. Необычная цветовая гамма привела Алейтис в беспокойство, очевидно, смещение в тоне было вызвано непривычным светом желтого солнца.
От этого поначалу кружилась голова.
Но вот Алейтис посмотрела на подножие холма, где двигалась украшенная гирляндами процессия, распевающая высокими голосами ритуальную песню. Мужчины были покрыты золотистой шелковистой шерстью, примерно в два дюйма длиной, разных оттенков - от коричневого до кофейно-черного. Шерсть женщин была бледнее - янтарного и кремового оттенков. На каждой женщине была легкая накидка, идущая от правого плеча через грудь под левую руку. Мужчины никакой одежды не имели.
Паря бестелесным наблюдателем в точке, расположенной над вершиной холма, Алейтис с напряженным интересом наблюдала за процессией, состоящей из семерых мужчин и трех женщин. Когда они начали подниматься по склону, девушку охватило недоброе предчувствие, испортившее удовольствие от встречи с незнакомыми существами. Теперь она сконцентрировала свое внимание на отвратительном существе, сидевшем на вершине холма.
"Неужели они хотят..." - подумала Алейтис, содрогнувшись всем евоим нематериальным телом.
Четверо мужчин, идущих впереди, опустились на колени, пятый, держащий увитый цветами посох, стал сбоку. Двое оставшихся схватили первую женщину за руки.
Ее темные глаза были неподвижны - казалось, она не сознавала, что происходит вокруг. Мужчины приподняли ее.
В отвратительном голубом шаре образовалось отверстие - рот. Он открывался и закрывался, издавая противные чавкающие звуки. Алейтис бессильно напряглась, в ужасе ожидая следующего страшного момента.
