Александр Шалимов - Когда молчат экраны. Научно-фантастические повести и рассказы
— Я не забыл этого, — голос Главного астронома снова стал резким. — А вот ты забываешь, что и в минувшие эпохи на Эне было немало знаков высокой цивилизации. Они могли бы привлечь внимание космических пришельцев… И никого… Никогда… Величайшие умы древности думали о братьях по разуму из иных миров. Искали их следы. Сохранилось описание лика Эны, составленное еще до Первой всемирной войны — более десяти тысяч лет назад. Тогда существовали моря, стояли руины циклопических городов эпохи Древних царств, остатки еще более древних сооружений… Среди них не было следов пришельцев. А космодромы сохранялись бы десятки тысячелетий. Нет, не двести веков нашей цивилизации, а сорок — пятьдесят тысяч лет — вот время, за которое можно поручиться. И если за пятьсот веков ни один космический корабль не приблизился к такой планете, как Эна, значит…
Бесшумно отворилась дверь в глубине кабинета. Полоса неяркого света легла на плиты пола, осветив их причудливый геометрический узор. Стройная тоненькая фигурка, закутанная в длинный белый плащ, появилась в дверном проеме и остановилась, словно в нерешительности. Од вздрогнул: Ия; до боли знакомый контур прекрасной шеи и плеч, бледный овал лица в ореоле золотистых волос.
— Мы здесь, девочка! Войди, — сказал Главный астроном. — Тебя прислал Председатель?
— Да, учитель! Он хочет побеседовать с вами. Экраны волновой связи включат через десять минут. Он обратится к членам Совета… и ко всем энам…
— Иду, Ия… А ты… — Главный астроном повернулся к ассистенту, — ты будешь сегодня дежурить у большого телескопа?
— Не знаю, учитель. Ночью придет ураган…
— Да, — подтвердила Ия. — Ураган уже начался в западной пустыне. Через час будет здесь. Пойдем лучше слушать музыку, Од.
— Я так ждал эту ночь…
— Од рожден фантазером, — усмехнулся Главный астроном. — Он мечтает доказать, будто на Мауне есть жизнь, даже разумная жизнь, Ия. Я не в силах разубедить его. Попробуй ты, дитя мое…
Главный астроном шагнул в светлый прямоугольник двери и исчез.
— Идем, Од, — тихо сказала Ия. — Идем, потому что ты уже ничего не успеешь доказать… Они… Они хотят повторить Великую Жертву… И выбор сделан — это Мауна…
ДРУГОГО ВЫХОДА НЕТ…
Главный астроном задумчиво покачал головой:
— Не все члены Совета думают, как мы с вами.
— За Совет я готов поручиться, — голос Председателя был тверд и холоден. — Но молодежь…
— Молодежь! Если бы на Эне была молодежь…
— Я имею в виду таких, как ассистент Од…
— Од родился пятьдесят лет назад.
— Я и в мои девятьсот сорок лет не считаю себя стариком!
— Если бы понятие старости исчерпывалось суммой прожитых лет… пробормотал Главный астроном. — Обитатели Эны слишком дорого заплатили за свое бессмертие.
— До полного бессмертия еще далеко, — резко возразил Председатель. Мы лишь продлили жизнь…
— Две-три тысячи лет — это практически бессмертие…
— Те, кто заседает в Круге Жизни и Смерти, так не думают.
— Еще бы! Некоторым из них давно перевалило за две тысячи. Думают ли они? Могут ли вообще думать или уже окаменели заживо?..
— Это говорит Главный астроном Эны? — в голосе Председателя прозвучало удивление. — Дорогой Ит, так, кажется, тебя называли тысячу лет назад, позволь спросить: что с тобой? Наши предки сами выбрали то, что мы зовем бессмертием. Смерть или бессмертие — другого пути не было. Если бы тогда не удалось продлить жизнь немногих, Эна давно была бы мертва. И пески уже засыпали бы руины великой цивилизации.
— Все это не более чем отсрочка, Председатель. Нас осталось слишком мало — «бессмертных»… Добившись «бессмертия» единиц, мы окончательно потеряли бессмертие народа и обречены на исчезновение.
— Ты теряешь ценное чувство объективности, Главный астроном Эны. Рождаемость начала падать задолго до опытов продления жизни… Вспомни…
— Кто не помнит… Три всемирных войны… Лучевое заражение вод, воздуха и почвы. Гибель всего живого… Уцелели лишь немногие растения и горстка энов. Здесь все отравлено… И на Эне, и на ее спутниках. Ия последняя, рожденная на Эне.
— Да. Это правда… Ия была последней. С тех пор минуло… двадцать пять лет.
— Вот главное, Председатель, а не опыты дальнейшего продления жизни. Последняя дочь Эны рождена четверть века назад. И больше — ни одного рождения… А сколько «бессмертных» умерло! Это тайна Круга Жизни и Смерти, не так ли? Выход остался один… Если он еще существует.
— Нет, старый Ит. То, что ты предлагаешь, не выход… Нас действительно слишком мало. Мы не имеем права рисковать теми немногими, кто остался. Надо действовать наверняка. Вторая Жертва необходима… И не только ради продления жизни давно живущих. Нет, Ит, дело обстоит гораздо серьезнее… В ближайшие месяцы положение Мауны наиболее благоприятно…
— Не Жертва, а межпланетная экспедиция, Председатель. Нашлись бы смельчаки… И хватило бы энергии, если прекратить…
— Молчи! Это страшно, что ты готов произнести… Подумай об ответственности перед Кругом Жизни и Смерти.
— Подумай и ты, Председатель, о… заколдованном круге, из которого нет выхода…
Главный астроном умолк. Председатель тоже молчал, устремив взгляд на серебристые экраны.
«Через минуту они осветятся — и надо говорить. Члены Совета ждут… Председатель вдруг ощутил ужасную усталость и пустоту. — Что сказать, если даже старый Ит…»
Из-под густых седых бровей он бросил вопросительный взгляд на Главного астронома. Их глаза встретились…
— Ты не поддержишь меня, Ит? — тихо спросил Председатель.
Главный астроном печально покачал головой.
— Поддержу. У меня тоже нет… выхода. Ни у кого из нас нет выхода. Мы сами создали свой заколдованный круг.
ТАМ СВЕТИТ ЗЕЛЕНАЯ МАУНА
Ия и Од поднялись по винтовой лестнице в башню большого телескопа. Огромный слабо освещенный зал был пуст. Сплетения металлических рам поддерживали гигантскую трубу — самый зоркий глаз Эны, постоянно нацеленный в дали космоса.
Од подошел к пульту управления, бросил взгляд на приборы.
— Остается двадцать минут до начала моих наблюдений, но…
— Ты ничего не успеешь сделать, — повторила Ия.
Од взял девушку за руку:
— Говори…
Ия пугливо оглянулась.
— Здесь нет никого, — успокоил Од. — Сегодня ночью дежурю только я.
— Выйдем на наружный балкон, — предложила Ия.
— Солнце зашло два часа назад. Холод уже очень силен.
— Выйдем, Од…
