Владимир Михановский - Перекресток дальних дорог (сборник)
— Пожалуйста, — нахмурясь, разрешил председатель.
— Благодарю, — церемонно поклонился старичок. — Задача такова. На кухонном столе стоит пустой чайник. Имеются также печь, дрова и спички. Вопрос: как построить логическую схему, по которой можно вскипятить воду?
Монументальное сооружение, сверкающее никелем и плексигласом, несокрушимым бастионом возвышалось перед помостом, на котором располагались члены комиссии.
После вопроса старичка внутри бастиона что-то слегка загудело, замигали разноцветные лампочки, затем бесстрастный голос, идущий из недр сооружения, четко выдал результат:
— Алгоритм решения задачи таков — снять чайник со стола, налить его водой, сунуть в печку. Затем подложить туда дров и разжечь их с помощью данных спичек…
— Великолепно! — восхитились члены комиссии, бросая победные взгляды на старичка.
— Последний вопрос, — кротко произнес старичок. — Видоизменим условие задачи. Чайник уже налит водой и сунут в печку, там же находятся и дрова. Есть и спички. Проблема та же — вскипятить воду.
Бастион тревожно загудел, что-то в нем щелкнуло, кашлянуло, засипело, и по прошествии пятидесяти четырех секунд все тот же голос со скрытой гордостью сообщил решение:
— Чайник вытащить из печки, вылить из него воду и поставить на стол. Затем вытащить из печки дрова. Тем самым мы сведем данную задачу к предыдущей!
Бастион умолк.
— Больше вопросов к УЭМу не имею, — еще более кротко произнес старичок и обвел всех членов комиссии взглядом, в котором светилось торжество.
ВАЖНЫЙ ВОПРОС
Зацепившись за никелированную штангу, Энквен повис, глядя в окно.
Обширный институтский двор был пуст. Только на волейбольной площадке одинокая фигура возилась у волейбольной сетки да новая лаборантка куда-то торопилась с папкой в руке. В папке — Энквен разглядел без труда — лежали толстый конспект и учебник звездной навигации.
Энквену нравились такие нечастые дни (люди называли их выходными), когда он мог так вот, не спеша собирать информацию, вдумчиво классифицировать ее, а все непонятное, как обычно, уточнять во время вечерней встречи с Павлом Филипповичем, или просто Пашей, как звали его сотрудники.
Там, наверху, за толстым потолком, на плоской крыше сточетырнадцатиэтажного здания, размещалась площадка, с которой взлетали в голубое небо серебристые машины, споро машущие крыльями. Очень хотелось рассмотреть их вблизи, потрогать, залезть в кабину, включить атомное сердце. Однако летательные аппараты были знакомы роботам пока только теоретически: подниматься на авиаплощадку им еще не разрешалось.
Даже отсюда, с головокружительной высоты, Энквен различал в открытое окно каждую былинку и достаточно хорошо слышал каждое слово, произносимое внизу.
Парень все еще возился с волейбольной сеткой. Прикрепить ее было не так-то просто: порывистый ветер рвал сетку из рук.
— Помоги, Катюша! — попросил юноша, как только лаборантка поравнялась с ним.
— Некогда, Андрей, — донеслось до Энквена. Девушка замедлила шаг: — Зашиваюсь — ужас! Послезавтра защита.
— А сейчас куда?
— На консультацию.
— На консультацию? — удивился Андрей. — Но ведь сегодня никого…
— Знаю.
— Кто же тебя будет консультировать?
Она усмехнулась:
— А это мой секрет.
Через несколько минут Энквен услышал, как глубоко внизу, в недрах здания, вздохнул включенный транспортер. Потом по коридору четко простучали каблучки, и в комнату вошла Катя.
— Привет, Энквен, — сказала она.
Энквен легко прыгнул к ней, точно рассчитанным движением оторвавшись от штанги. Рядом с тоненькой девушкой двухметровый робот со своими девятью гибкими конечностями выглядел достаточно солидно.
— Понимаешь, Энк, не выходит одна задача. А без нее мой дипломный проект горит.
— Горит? — удивился робот.
— Ой, ну как ты не понимаешь! Вот условие, послушай.
И она медленно продиктовала условие.
Робот застыл как вкопанный. Только в его огромных глазах-блюдцах иногда пробегали неспокойные блики, что отражало напряженную работу мозга.
Пауза затянулась.
— Да, конечно, без программирования нечего… — разочарованно пробормотала Катя. — Чудес на свете не бывает.
Махнув рукой, она медленно сделала несколько шагов к выходу. И тут Энквен быстро заговорил. Никогда еще за свое короткое существование он так не торопился: новой лаборантке он почему-то отдавал предпочтение перед остальными прочими людьми. По наблюдениям Энквена, отдавал ей предпочтение и Паша.
— Что, что? — растерянно остановилась Катя. — Ничего не понимаю…
Тогда Энквен схватил со стеллажа карандаш. Бумаги не было, и робот, подскочив к стене, стал выводить на ее светло-кремовой поверхности какие-то формулы.
Катя напряженно вглядывалась в то, что писал для нее Энквен.
— К этому, — показал робот на последнюю формулу, — нужно добавить еще интеграл столкновений.
— Ну, конечно! — воскликнула она. — Тут уж я разберусь дальше сама. Спасибо, Энквен. Дай я тебя за это расцелую!
Девшка потянулась к нему, однако Энквен уклонился от непонятного для него действия. Отскочив в сторону, он застыл в выжидательной позе. «Словно барс перед прыжком», — подумала она, закрывая за собой двери.
Робот вышел из стадии неподвижности только тогда, когда снизу донесся еще слышный вздох выключенного транспортера.
Энквен старательно вытер виниловой щеткой формулы со стены и медленно прошелся по комнате. Так он делал всегда, когда не мог найти логического решения какой-нибудь проблемы.
Стало вечереть, однако робот и в темноте видел, как днем. Лишь заслышав в коридоре знакомые энергичные шаги, он включил люминесцентную панель, и мягкий свет затопил комнату.
Павел Филиппович был в добром настроении: ведь ему — после ежевечерней беседы со своим подопечным — предстояло вечером свидание…
Энквен рассказал ему о навигационной задаче и спросил, правильно ли он решил ее.
— Остроумное решение, — похвалил его Паша. — Но откуда ты взял условие? Я, насколько помню, не давал тебе такой задачи, — добавил он, скользнув взглядом по стеллажам, набитым книгами и информблоками.
— Попутно пришлось решить, — произнес Энквен, уклоняясь от прямого ответа.
«У него уже появились свои тайны. Он взрослеет», — мысленно отметил Павел Филиппович. Он уже совсем собрался было уходить, но что-то в поведении Энквена насторожило его.
— Что еще? — спросил Паша.
— Есть вопрос.
— Говори.
— Ты знаешь Катю?
