Карел Чапек - Ореол
Если кто-нибудь в ясное солнечное утро бежит по улице, спрятавшись под зонтиком, то, без сомнения, обращает на себя внимание, но все же меньшее, чем человек, шествующий с нимбом вокруг головы. Кнотек без особых происшествий добрался домой, только на лестнице соседская служанка, столкнувшись с ним, взвизгнула и уронила сумку с продуктами: в темном подъезде нимб сиял особенно ярко.
Дома Кнотек заперся и подбежал к зеркалу. Да, голову окружал нимб размером чуть побольше оркестровых тарелок, сиявший примерно как сорокасвечовая лампочка. Погасить его было невозможно. Кнотек даже сунул голову под кран - тщетно. Впрочем, нимб не мешал ни ходьбе, ни движениям.
"Как же мне объяснить все в банке? - в отчаянии думал Кнотек. - В таком виде я не могу туда идти!"
Он побежал к привратнице и позвал ее сквозь чуть приоткрытую дверь.
- Позвоните, пожалуйста, в банк, скажите, что я серьезно болен и сегодня не буду.
К счастью, он никого не встретил на лестнице. Дома он снова заперся и попытался читать, но то и дело вставал и подходил к зеркалу. Золотистый нимб вокруг головы сиял спокойно и ярко.
После полудня Кнотек сильно проголодался. Но не идти же в ресторан в таком виде! Кнотеку уже не читалось, он сидел, не шевелясь и твердил про себя: "Конец! Я уже никогда не смогу бывать на людях. Лучше было вчера утопиться!"
У дверей позвонили.
- Кто там? - крикнул Кнотек.
- Доктор Ваньясек. Меня прислали из банка. Сможете открыть?
Кнотек вздохнул с облегчением. Медицина, наверное поможет, ведь доктор Ваньясек такой опытный старый врач.
- Ну-с, на что мы жалуемся? - еще в дверях бодро заговорил старый доктор. - Что болит?
- Взгляните-ка, господин доктор, - вздохнул Кнотек. - Видите, что со мной случилось?
- Что?
- Да вот, вокруг головы.
- О-го-го! - удивился доктор и попытался исследовать нимб. - С ума сойти! - бормотал он. - Откуда он у вас, голубчик?
- А что это такое? - робко осведомился Кнотек.
- Похоже на ореол, - сказал старый доктор таких серьезным тоном, словно произносил слово "оспа"**. В жизни не видывал ничего подобного. Погодите, друг мой, я еще взгляну на ваши пателларные рефлексы. Гм... зрачки реагируют нормально. А как насчет ваших родителей, здоровые они были люди? Да? Не случались у них приступы религиозного экстаза или чего-нибудь такого! Нет? Ну, а у вас самого не бывало видений и прочего?.. Доктор Ваньясек торжественно поправил очки. - Видите ли, это из ряда вон выходящий случай. Пошлю-ка я вас в нервную клинику, пусть исследуют это явление научно. Нынче много пишут о всякой там электрической эманации мозга, черт знает, может, это она и есть. Чувствуете запах озона? Друг мой, вы станете прославленным научным казусом!
- Пожалуйста, не надо - испугался Кнотек. - У нас в банке будут очень недовольны, если мое имя попадет в газеты. Пожалуйста, господин доктор, помогите мне избавиться от этого.
Доктор Ваньясек задумался.
- Трудное дело, голубчик. Пропишу вам бром, но... право, не знаю. Видите ли, я, как медик, не верю в сверхъестественные феномены. Наверняка это явление нервное... Слушайте, господин Кнотек, а не совершили вы случайно какого-нибудь... м-м... святого поступка?
- Какого святого? - удивился Кнотек.
- Ну, что-нибудь необычное. Какое-нибудь праведное деяние?
- Не помню ничего такого, господин доктор, - растерялся Кнотек. Разве что я целый день ничего не ел...
- Может быть, после приема пищи это пройдет... - пробурчал доктор. - В банке я скажу, что у вас грипп... Слушайте, на вашем месте я бы попробовал кощунствовать.
- Кощунствовать?
- Да. Или вообще как-нибудь согрешить. Вреда от этого не будет, а попробовать стоит. Может быть, тогда это у вас само пройдет. Ну, я загляну завтра.
Кнотек остался один и, стоя перед зеркалом, попытался кощунствовать. Но для этого ему, видимо, не хватало воображения - ореол вокруг его головы даже не дрогнул. Так и не придумав никакого порядочного кощунства, Кнотек показал себе язык и, удрученный, уселся за стол. Он был голоден и измучен, хоть плачь! "Положение мое совершенно безнадежное, - мрачно размышлял он. И все оттого, что я простил эту сволочь Полицкого. А с какой стати? Ведь он просто зверь, а не человек, да еще и карьерист, какого не сыщешь. Ну, конечно, на барышень он не орет... Интересно знать, господин Полицкий, почему вы так часто вызываете к себе для диктовки ту рыжую машинистку? Я ничего особенно не говорю, а все-таки старикашке, вроде вас, это не подобает. Шашни с секретаршами влетают в копеечку, господин Полицкий, эти барышни любят деньгу. А в результате директор банка или управляющий, как вы, например, начинает играть на бирже и банк несет убытки. Вот как это бывает, господин Полицкий. Вы думаете, мы можем безучастно смотреть на все? Нет, надо предостеречь правление, чтобы оно присматривало за управляющим. И за этой рыжей выдрой тоже. Спросите-ка у нее, откуда она берет деньги на всякие там пудры, помады и шелковые чулочки! Как можно носить такие чулочки на службу в банк! Разве я ношу шелковые чулки? Такая девица только затем и поступила на службу, чтобы подцепить какого-нибудь директора. Потому-то она вечно мажется да пудрится, вместо того чтобы работать. Все они на один лад - возмущенно закончил Кнотек. - Будь я управляющим, я бы задал им жару... Да и Шембера тоже хорош, - продолжал размышлять он. - Попал к нам по протекции и не умеет сосчитать, сколько будет дважды два. Стану я тебе помогать, как бы не так! Этакий заморыш, а завел семью. Я себе этого не могу позволить, разве хватило бы моего жалованья? Таких легкомысленных людей не следовало бы принимать на службу в банк. А почему жена у тебя хворает, господин Шембера, так ведь это всем известно. Ясно сделала аборт. А это уголовное дело, коллега. Что, если кто-нибудь донесет? Нет, если ты еще напорешь в работе, я тебя больше покрывать не стану. Пусть каждый сам заботится о себе. Банк не благотворительное учреждение. Еще, чего доброго, мне скажут: "Господин Кнотек, а знаете ли вы свои обязанности? Они состоят в том, чтобы обращать внимание начальства на все упущения, а не покрывать их. Смотрите не повредите своему продвижению по службе, господин Кнотек. Занимайтесь своим делом и не глядите ни вправо, ни влево. Тот, кто хочет чего-то достичь в жизни, не должен поддаваться ложному сочувствию. Разве господин, управляющий Полицкий или директор сочувствуют кому-нибудь, а? Вот так-то, господин Кнотек".
От голода и слабости Кнотека одолела зевота. Эх, если бы можно было выйти на улицу! Исполненный жалости к самому себе, Кнотек встал и пошел взглянуть в зеркало. Там он увидел самую заурядную хмурую физиономию... п никакого нимба. Ни следа! Кнотек чуть не уткнулся носом в зеркало, но не узрел ничего, кроме редких волос и морщинок возле глаз. Вместо золотистого ореола вокруг его головы зеркало отражало лишь полутьму одинокой неуютной комнаты...
