Сергей Павлов - Солнечная луна
— Фильтр! — крикнул Веншин.
Я понял, что он имеет в виду, и мгновенно отключил предохранительную систему, ослабляющую яркость. Прежде чем изображение исчезло, мы успели разглядеть слабосветящийся красноватый шар.
— Поздравляю, — сказал Шаров. — Вы действительно открыли новую планету.
— Так-то оно так… — задумчиво ответил Веншин, запуская пятерню в свои редкие белокурые волосы. — Но эта проклятая… луна существует вопреки всем законам небесной механики.
Акопян мастерски изобразил на лице горестное недоумение:
— Вы хотите закрыть только что открытую планету?
— Нет, зачем же закрывать? Напротив…
— Издеваетесь, да?
— Это — неустойчивое образование! — высказал я догадку.
— Верно, Алеша, — поддержал меня Веншин. — Те из метеоритов, комет или даже небольших астероидов, которые в силу каких-то причин потеряли устойчивую орбиту, могут оказаться пленниками Солнца. Это известно давно. Следовательно, нет ничего сверхъестественного в том, что Солнце время от времени создает для себя из этого материала недолговечные игрушки наподобие той, которую нам посчастливилось только что встретить. Высокий процент содержания железа и никеля хорошо объясняет мощь гравитационного поля этой луны. Верны ли наши предположения, нам предстоит выяснить.
— Уж не хотите ли вы организовать погоню? — спросил Акопян.
— Именно так.
Мне показалось, что Акопян побледнел.
— Веншин, оставьте луну в покое.
— Мы обязаны детально изучить солнечный феномен.
— Несокрушимая логика! Но вы никак не объяснили резкого повышения напряженности электростатического поля. А ведь это опасно…
— Поздно спохватились. Об этом нужно было думать на Меркурии…
— Намек понятен, отвечаю: я готов. Ешьте меня под соусом ваших идей, закусывайте протуберанцами. Думаете, за себя испугался?
Шаров знакомым жестом погладил подбородок. Все трое уставились на меня.
— Мы напрасно теряем время, — сказал я, пожимая плечами.
Глаза Шарова на секунду прищурились, потом вдруг стали жесткими и холодными.
— Добро! — сказал он медленно, но веско, и в этом слове, тяжелом, как удар молота, обозначилась сила его внутренней собранности. — Маневр сближения поручаю Акопяну. Веншин берет на себя программу научных наблюдений. А вам, Морозов, надлежит собрать в контейнер дубликаты исследовательских материалов для отправки их в сторону Меркурия.
Командир впервые назвал меня по фамилии…
***Я недоумевал: зачем Шарову понадобилось вручную тащить контейнер так далеко, если люк шахты подъемника находился прямо в салоне. Закованные в защитные скафандры тяжелого типа, мы выволокли толстый блестящий цилиндр в переходную камеру. Пока нагнеталась аргоновая атмосфера, я с интересом разглядывал зеркальную фигуру командира: огромные плечи, мощная, слегка сутулая спина, вместо головы — плавно сливающийся с плечами бугор, вместо глаз — продолговатая щель перископа. Какое-то фантастическое чудище! Промелькнула жутковатая мысль: а что, если это не Шаров? Что, если рядом со мной стоит бездушный, таинственный робот?.. Я рассмеялся. Смех прозвучал хрипло и не очень уверенно.
Тяжелый щит медленно съехал в сторону.
— Пойдемте, Морозов, — слышу я голос Шарова.
После привычной тесноты салона внешняя полость корабля кажется удивительно просторной. Еще бы: шаровидный салон занимает здесь столько же места, сколько грецкий орех в глубокой тарелке. Все остальное пространство заполнено агрегатами противорадиационной защиты. Словно лопасти гигантской турбины, закрученные в одну сторону, разметали свой широченный размах спирально-вогнутые металлические крылья, красные от жара едва ли не на половину длины. В промежутках между крыльями виднеются отдельные участки внешнего корпуса корабля. Раскаленный корпус излучает довольно яркий свет. В разных направлениях змеятся широкие ленты теплопроводов, нарушая четкую геометричность систем многочисленных трапов, балок, труб и шахтных стволов. В специальных углублениях тускло мерцают верхние диски лямбда-преобразователей. Это благодаря им “Бизон” окружен защитным полем, обезвреживающим яростный натиск солнечной радиации. От их безупречной работы зависит успех экспедиции.
Кружным путем мы выходим к стволу подъемника. Я закладываю контейнер в камеру, и Шаров нажимает рычаг. Все. О дальнейшем пути контейнера позаботятся автоматы. Слышно, как аргоновый вихрь уносит камеру вверх по стволу к широкому конусу почтового корабля. Взвыли сервомоторы, огромный конус тронулся и плавно двинулся по рельсам. Через минуту “почтальон” умчится в сторону Меркурия, и там его встретят корабли-перехватчики…
Я вздрагиваю от пронзительного крика сирены. Мне кажется, что в крике машины, вдруг зазвучавшем в этом царстве багровых отблесков, я улавливаю тягучие ноты прощания, жалобы…
Сирена смолкает, “почтальон” исчезает за створками кормового отсека. Слышится вибрирующий свист… Пошел…
Мы опускаемся вниз. Шаров останавливается и неуклюже топчется на месте, осматривая оборудование, проверяя надежность креплений. Теперь я понимаю, зачем ему понадобилась эта экскурсия.
— Как ты думаешь, Алеша, где находится наша ахиллесова пята?
“Тур” и “Мустанг” были оснащены не хуже “Бизона”, но они не вернулись, и Шаров мучительно ищет причину их гибели. Я не отвечаю ему. Зачем? Ведь он и не ждет ответа.
С круглых площадок свисают черные щупальца. Мы обходим их стороной. Эти машины, похожие на огромных спрутов, создают искусственное поле тяготения, к ним приближаться опасно. Впереди поблескивают глянцевые бока орбитальных моторов. Моторы деловито гудят.
Винтовая лестница приводит нас на небольшую площадку, обнесенную крепкими поручнями. Отсюда хорошо видны громадные цилиндры пространственных двигателей. Шаров делает мне знак остановиться.
— Мы остаемся здесь… на всякий случай.
Взглянув на радиометрические датчики, я заметил, что радиация возросла втрое. Обращаю на это внимание Шарова.
— Вижу, — ответил он. — Близость луны оказывает влияние на защитное поле “Бизона”. Ну что ж, приготовимся к встрече. Закрепить поясные леера!
Я хватаю кольцо карабина и пытаюсь правильно соразмерить длину стального троса. В этот момент загрохотали моторы, настил рывками стал уходить из-под ног. Я вцепился в поручни. Шаров проехал мимо меня на спине. Грохот внезапно прекратился, но настил под ногами продолжал раскачиваться. Отпустив поручни, я бросился к Шарову. Моторы снова взревели, меня швырнуло лицом вниз и потащило по ступенькам винтовой лестницы. “Интересно, чем кончится эта акробатика?” — успел подумать я.
