Светлана Касымкулова - Яната
— Во врет!.. — нерешительно сказал Юрка.
Яиата посмотрела на него с явным сожалением и, повернувшись ко мне, продолжила:
— Если хотите, приходите сегодня в полночь на пустырь, увидите мой отлёт. Только прошу спрятаться и не подходить к моим товарищам по полёту, когда опустится корабль. — Девочка почему-то грустно улыбнулась и, кивнув на прощание, ушла.
— Слушай, — после некоторого молчания сказал Юрка, — про какие планеты Геммы она упоминала? Когда это было?
— Ты в это время был в Москве, у дяди в гостях, а мы всем классом поехали в колхоз помогать собирать яблоки. Вечером все лежали на сене, смотрели на звездное небо. И тут Генка Лудин заявил:
— Всё-таки мне больше всех нравится Гемма…
— Да, да, она очень красива, — откликнулась тогда Волкова. (Оказывается, она вовсе не Волкова и не Таня, а Яната). — А какие у неё прекрасные планеты: Траита, Суас, Гремо, Альдан! — восхищалась она. И вдруг внезапно замолчала, вспомнив, что назвала планеты по-дрейнауски, а мы были тогда поражены теми звуками, которыми она называла планеты.
Дома я сел за уроки. Взглянув в окно, я увидел, что солнце затянулось тучами. Пошёл дождь. Это была самая настоящая гроза — с молниями и мощными раскатами грома… «Юрка не придёт», — подумал я и, закончив уроки, лёг спать. И вдруг сквозь сон — пронзительный свист! Ну, конечно, Юрка!
Когда мы шли к пустырю, дождь лил как из ведра. Зигзаги молний освещали мокрый асфальт, и в нём, как на моментальных фотографиях, отражалась вся улица.
— Слушай, — шепнул мне Юрка, — осталось полчаса, давай нажмём.
И вот, наконец, пустырь. Спрятавшись в кустах, мы внимательно осмотрели темнеющее пространство — ничего и никого!
— Натрепалась! — огорчённо сказал Юрка. И в этот момент вдали показалась тоненькая фигурка, мы узнали Янату. Она была в серебристом плаще, её мокрые волосы развевались на ветру. Юрка хотел её окликнуть, но я зажал ему рот ладонью. Тем временем Яната нетерпеливо расхаживала по площадке.
— Смотри! — тихо воскликнул Юрка. — К Янате подошёл высокий мальчишка в таком же плаще. Она что-то воскликнула и обняла его.
— Чужого обнимать!.. — зашипел Юрка.
— Это не чужой, это Тураси, они же как родные, с одной планеты…
Мой приятель сердито засопел, и я понял, что Тураси не очень ему нравится.
— До времени отлёта осталось пять минут, — прошептал я. И в этот момент пустырь засветился многоцветной радугой, и мы увидели ракету странной спиральной формы. Очевидно, космический корабль был до этого мгновения каким-то способом скрыт от наших глаз. Из корабля вышли двое инопланетян в золотистых скафандрах. Когда Яната и Тураси сняли плащи, то оказались точно в таких же лёгких скафандрах, отсвечивающих золотом. Перед входом в ракету Яната остановилась на мгновение, оглянулась, и мы увидели, как поднялась её рука. Это был жест прощания.
Ракета бесшумно, набирая скорость, ринулась к далекой орбите.
Мы уже собирались уйти, когда я заметил что-то светящееся в стороне от стартовой площадки. Это что-то оказалось лучистым кристаллом величиной с большое яблоко, а под ним белела записка. Конечно, наша подружка с Дрейнау не захотела оставлять товарищей без прощального привета.
«Видите, я действительно инопланетянка. Но я останусь вашим другом, хотя нас разделяют пространство и время. И я верю, верю, что вы, друзья, создадите свой звездолет. Я обязательно прилечу когда-нибудь на вашу прекрасную планету. А кристалл — вам на намять.
Мы тоже дети Солнца!
До свидания.
ЯНАТА».
Юрка ещё раз перечитал конец письма:
— Интересно, как она узнала, что мы изобретаем звездолёт? И что это за туманная фраза в конце записки: «Мы тоже дети Солнца»?
— Она проводила психологические исследования, — выйдя из задумчивости, ответил я.
Я шёл, повторяя её имя: «Яната… Яната…» Какое загадочное и прекрасное имя, как оставленный ею кристалл! «До Альфераца очень далеко!» — вспомнил я слова Янаты.
— Слушай, может, рассказать о ней кому-нибудь? — сказал Юрка. — Все же контакт с представительницей другой планеты. — Да нам никто не поверит!
— А кристалл?
Я только махнул рукой.
— Как ты думаешь, она ещё прилетит? — опять спросил Юрка.
— Спроси что-нибудь полегче, — вздохнул я и замолчал. Притих и Юрка. А я всё думал про Янату, иногда называя её про себя марсианкой, хотя хорошо знал, что она еще дальше — из другого созвездия, из мрачных глубин космоса.
И до самого дома мы больше не проронили ни слова.
Интересная штука! Когда назавтра я спрашивал у всех ребят подряд, кто из них видел Таньку Волкову, на меня смотрели, как на сумасшедшего.
— Какую Волкову?
— То есть как какую? Таню, которая рядом с Володькой Соломиным сидела!
— Ты чего поел сегодня… может, поганых грибков каких? — уставилась на меня Светка Нагорная. — Соломин второй год один за партой сидит.
Это было удивительно — у всех в классе, как резинкой, стёрло все воспоминания о Янате. Никто даже не пытался припомнить про планеты Геммы и о том, как Яната увиливала от субботников.
Наконец, когда я в третий раз стал допытываться о таинственной Тане Волковой у Ирки Мухиной, та провела ручкой по моему лбу и сказала:
— Тебе, Борька, лучше домой пойти. Никакой Волковой у нас в классе никогда не было. Это у тебя от вашего с Юркой звездолёта что-то с головой случилось.
Всем в школе было весело, исключая нас с Юркой. Иногда мы обменивались таинственными взглядами и торжественно клялись сохранять тайну.
Новое, невероятное событие случилось уже спустя полгода, зимой.
…Весело прозвенел звонок, возвестивший о конце учебного дня. Класс загудел.
— Тихо, ребята! Сядьте на места! У меня объявление, — прокричала Ирка Мухина» любительница громких фраз. Все помнят тот случай, когда она ещё в четвёртом классе взялась оформлять классный уголок и понавешала самодельных воззваний вроде: «Железная дисциплина — залог здоровья!» и «Собирай металлолом, витаминов много в нём!».
— Кому говорят, тихо! — стукала ладошкой по столу Мухина,
— Опять! Неужели нельзя было на перемене сказать! — простонал я.
— Новостей на пять минут! Ведь ты же всех задерживаешь, — прошипела Ирка.
— Да хотя бы и на две минуты! Пока! Чао! — И я двинулся к двери.
Однако Юрка предательски не откликнулся на мой призыв, да к тому же выход из класса загородили девчонки — не будешь же с ними драться! Я демонстративно прислонился к стене возле двери, насвистывая: «А нам всё равно…»
