Дмитрий Колесов - Как молоды мы были...
Боевые сослуживцы моего деда, помогли приобрести его вдове небольшой домик в Ашхабаде. Главное, добавили недостающие деньжата к семейным сбережениям и позаботились с выбором места проживания. Поселились они с мамой в районе своеобразного интернационального махалля, где жить было привычно и даже комфортно. Особенно, для тех советских людей большая часть жизни которых прошла в съемных комнатах, общежитиях и даже в отгороженных углах казармы.
Отец, Анатолий Семенович Медведев, в свои 11 лет стал главой семьи и многие радости детства его миновали. Пенсии за погибшего отца и небольшой зарплаты мамы, работавшей секретарь — машинисткой в городском военкомате, едва хватало на жизнь и уход за старым домом. Однако все домашние работы были на отце. Тем не менее, он успевал учиться в русской школе и работать в гараже, учеником механика.
И вроде жизнь стала налаживаться, семью минула лихая година 37-года, отец успешно окончил рабфак и стал работать вольнонаемным механиком в тамошнем авиаотряде. В семье появился достаток, но… «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой…» 30 июня 1941 года он был призван в ряды Красной Армии и был направлен служить, авиаспециалистом, в учебную эскадрилью перебазирующуюся из Ашхабада в Подмосковье.
В связи с острой нехваткой стрелков-радистов для, начавших поступать в армию штурмовиков ИЛ-2, отец уже осенью летал на штурмовки прорывающихся к Москве моторизованных соединений немецко-фашистских захватчиков. Он считался в полку бойцом приносящем удачу и постоянно передавался из экипажа в экипаж. Как талисман, на счастье. Провоевал, без единой царапины, почти три года. Но в 44-году его ИЛ-2, на котором не осталось живого места, с абсолютно целым летчиком и тяжелораненым отцом сел «на брюхо» под Минском. В строй отец вернулся и даже в свой полк, но уже техником, так как был списан с летной работы. Можно с уверенностью сказать, что полному кавалеру орденов Славы просто повезло на войне, но еще больше ему повезло в личной жизни. Лихой орденоносец, после демобилизации привез с собой в Ашхабад бывшего оружейника, хохлушку-красавицу Ганнусю. И в декабре 1946 года появился на свет я, названный в честь прадеда — Николаем.
Жизнь продолжалась… до страшной ночи 6 — го октября 1948 года. До ужасающего, девятибалльного ашхабадского землетрясения. Отец был на ночной смене в аэропорту и примчался домой за рулем служебной легковушки, уже через несколько часов после землетрясения. Он выкопал нас из под обломков, нашего, полностью разрушенного дома старой постройки. Его Галочка, имея опыт фронтовых бомбежек, не растерялась и смогла затолкать свекровь с сыном под кровать, а сама… не успела.
Отец вряд ли был бы героем войны поступи иначе, чем поступил. Он оставил погибшую жену и двухлетнего сына на попечение пришедшей в сознание бабушки и бросился помогать соседям выкапывающим своих родных из под развалин. Я выжил, бабушка выжила — отец нет. Он погиб в ту же ночь, защищая район от убийц, после того, как расстрелял в обезумевшую толпу мародеров три обоймы из наградного ТТ. После чего, был буквально разорван взбесившейся толпой. Очевидцы рассказывали, что когда толпа его накрыла он продолжал стрелять до последнего патрона. А потом подоспели жители нашего махалля, вооружившиеся подручными средствами и уже они рвали мародеров на части. Так, что мои родители жили недолго, счастливо и умерли в бою…в один день. Как подобает фронтовикам.
Я пролежал в коме почти два месяца, бабушка от меня не отходила ни днем, ни ночью. Даже ночевала в госпитале, на полу у моей кровати. Всю заботу о похоронах папы с мамой и нашем с бабулей пропитании, лекарствах и всем остальным, взяли на себя наши соседи. Они же строили нам новый дом. Из кирпича. Но мы не долго оставались в Ашхабаде, бабушка стала плохо себя чувствовать. Кашляла кровью, у нее часто болела грудь. И по рекомендации врачей, мы уехали из Туркменистана в Ялту. К родне бабушки.
Я не разговаривал и не играл в обычные детские игры до пяти лет. А листал книги, любые и так же облазил, в одиночку, все деревья в окрестности километра от нашего дома. Вот такие появились у меня привычки, как определили врачи — в следствии перенесенной контузии. Но они ошибались, я мог разговаривать с папой и мамой, что и делал, когда они во сне приходили ко мне. Моя хитренькая бабуля усердно подсовывала мне учебники младших классов — так как мне было все равно, что листать. Но когда я в пять лет сказал, что читать «Родную речь» не интересно и считать, мне тоже скучно. Она долго молчала и только плакала. А затем сказала, что я редкостный ленивец, совсем ее не люблю и она мне этого не забудет никогда. Вот так.
Тем не менее, я наблюдался врачами до семи лет, хотя в школу пошел в шесть лет и сразу во второй класс. Однако учиться мне не нравилось — скучно. У меня сформировалась исключительная память, образовался очень приличный словарный запас и проявились неординарные аналитические способности. И самое главное — я заполучил огромное шило в заднице, по определению деда Вани, главы нашей семьи. Он работал водителем дежурного автобуса курортной автобазы Ялты и был неординарным человеком с очень сложной судьбой. В кругу друзей, он себя называл — трижды врагом народа. Первая его жена, начальник Ялтинского главпочтамта, была реабилитирована на третий день после расстрела в 1937 году. Раз враг. Сам он, начальник автопредприятия Иван Буримский, бросил в горкоме партбилет со словами: «Родина у нас одна, гражданин начальник, но вот партии я не нужен. Теперешний.» И как-то не нашлось товарисча, который бы донес эти слова, бывшего члена партии, бывшего немалого начальника местного уровня и депутата горсовета, до соответствующих инстанций. Провинция. Это было два.
Истины ради, нужно отметить, что эта часть биография помогла ему стать надежным связным Ялтинского партизанского отряда в период оккупации. И после всего этого, он проработал шофером до конца своей жизни и это бывший водитель бронеавтомобиля самого товарища Фрунзе. И третье — его вторая жена, как и первая была урожденной Колесовой. Родные сестры с моей бабулей Клавдией. Однако в своем первом браке, бабушка Лизавета была замужем за главным технологом уральского завода и ее фамилия была Шехтер. А ее муж, так же расстрелянный враг народа, был немцем по национальности. Вот так и было — трижды враг народа и почетный гражданин города Ялты. С которым здоровкался, каждый второй взрослый житель города и поэтому ходить с дедом — было мучением для моего склада характера.
Был у дедули и существенный недостаток, он очень любил расписать пульку и только ее. Хотя виртуозно играл во все карточные игры — от бриджа до трыньки. А так как, даже с постоянными партнерами серьезная запись занимает минимум часов пять, практически каждую субботу у него была всенощная. В основном, приятели играли в санатории, в «дежурном» номере люкс. Так как один из троих заядлых любителей преферанса был, по совместительству так сказать, заведующим санатория.
