Кир Булычев - Обида
– Молчи, – сказал Ложкин. – Военная хитрость. Так бы она меня никогда не пустила. Я ей сказал, что за милицией побежал, чтобы тебя к порядку привлечь. На такое благородное дело она меня выпустила. Понимаешь?
– Понимаю, что собственную выгоду за счет товарищей достигаешь. Но не обижаюсь, а даже улыбаюсь.
– И правильно, – оценил Грубин. – Главное, что мы в сборе.
– Не отвлекайтесь, – попросил Минц. – Слушайте. Это интересно.
– Разведчик-два, – произнес голос переводческой машины. – Разведчик-два. Почему не отзываетесь?
– Провожу наблюдение. Очень интересное существо. Четыре конечности. Хвост. Покрыто шерстью. Несет в зубах кость. Возможно, разумное.
– Собака, что ли? – предположил Ложкин. – Что же они, разумных от неразумных не отличают?
– Разведчик-два, – откликнулся корабль пришельцев. – Пора знать, что четвероногие не бывают разумными, так как у них нет рук, чтобы заниматься трудом.
– Вот именно, – согласился Ложкин. – Мы это тоже учили.
– Вижу, как четвероногое с костью пошло на сближение с двуногим в костюме и с руками, – послышался голос разведчика-два.
– И чего они вмешиваются? – рассердился Ложкин. – Типичные агрессоры.
– Наблюдают, – ответил Удалов. – Чего бы им не наблюдать?
– Не по-людски, – сказал Ложкин. – Надо было сперва спуститься, поговорить с нами, получить разрешение. Потом бы и наблюдали. Мало ли какие секретные объекты они высмотрят?
– Ну, у нас в Гусляре секретных объектов пока что не было, – усмехнулся Грубин.
– Не исключено, – возразил упрямый пенсионер, – что они есть, но такие секретные, что ты и не подозреваешь.
– Разведчик-три, разведчик-три, – заговорила переводческая машина. – Почему не отвечаешь?
– Заметил странное скопление аборигенов. Стоят в очереди перед хозяйственным магазином. Жду от них разумных поступков.
– Обещали завтра обои выкинуть, – объяснял Грубин. – Три дня уже люди дежурят.
– Стояние в очереди еще не признак разумности, – заключила переводческая машина. – Поищите что-нибудь более перспективное.
– В этом они правы, – вздохнул профессор.
– Неразумные бы толкались, – сказал Ложкин, – а если в очереди, значит, порядок.
– Только бы они днем очередь за водкой не увидели! – всполошился Удалов.
– Вызывает разведчик-два, – услышали они тут, – срочное сообщение. Двуногое существо бежит за четвероногим. Вот оно догнало его… О, я не переживу этого! Двуногое ударило четвероногое ногой! Четвероногое издает жалобные звуки!
Издалека, с улицы, донесся собачий визг. Удалов кинулся к окну. Улица была темна, под отдаленным фонарем мелькнула человеческая тень.
– Ну и что? – воскликнул Ложкин. – Ну шел человек по улице, увидел собаку. Мог же он испугаться? Имел право с испугу ее ногой отогнать? Я спрашиваю, имел ли он право…
Минц поднял руку, стараясь остановить Ложкина.
Голос корабля пришельцев был тверд и категоричен:
– Это важное открытие. Если двуногие бьют четвероногих, следовательно, двуногие неразумны.
– Разумны, но ошибаются! – поправил его Ложкин.
– Говорит разведчик-четыре, – произнесла переводческая машина. – Разрешите вернуться на корабль. Попал в облако дыма, выбрасываемое здешним заводом. Мне плохо… мне плохо…
– Разведчик-четыре, держитесь! Высылаю спасательную команду.
– Ну вот, – вздохнул устало Удалов. – Сколько раз говорили директору фабрики пластиковых игрушек, чтобы установил фильтры…
– Может, это не наша фабрика? – сказал Грубин с надеждой.
– Наша.
И все знали, что наша…
– Надо что-то делать, – решил Удалов. – А то у них останется превратное представление… Фонарик есть?
Минц без слов достал из-под подушки электрический фонарик. Хоть он уже давно жил один, но в детстве мама не давала ему читать по ночам, и он так привык читать под одеялом с электрическим фонариком, что до старости не смог избавиться от такой привычки.
– Я пойду.
Удалов вышел в коридор и спустился во двор. Никто его не остановил.
Удалов встал посреди двора, направил фонарик в небо и зажег его. Затем стал включать и выключать его. Сначала два раза включил и выключил. Потом еще два раза. А еще подождав, включил и выключил его четыре раза подряд.
– Доказывай не доказывай, – проворчал Ложкин, глядевший на это дело в окно, – все равно одиночными действиями агрессию не остановишь.
– Центр! – раздался голос в переводческой приставке. – Во дворе дома № 16 по улице Пушкина наблюдаю двуногую фигуру с электрическим фонариком. По-моему, он пытается доказать мне, что их цивилизация уже достигла умения складывать два и два.
– Вас понял, – послышался ответ. – Вас понял. Разведчик-два, продолжайте наблюдения. Но особенно не переоценивайте своего открытия. Известно несколько видов рыб, которые считают даже до пятнадцати.
– Ну, это им так не пройдет, – возмутился тогда Грубин, выскочил, как есть, через окно во двор со второго этажа, отобрал у Удалова фонарь и начал очень быстро перемещаться по двору, держа фонарь огоньком вверх. Он так быстро бегал, что на фоне черной земли возникли очертания известной теоремы Пифагора.
Когда Грубин уморился от беготни и остановился, в приемнике снова раздались два голоса:
– Докладывает разведчик-два. Центр, слушай, может быть, мне показалось, но другой абориген бегал по двору того же дома и с помощью фонарика пытался показать мне общее начертание известной теоремы «штаны Приудоникса».
– Пифагоровы, Пифагоровы, – поправил строго Ложкин.
– Прекратите наблюдение за ничтожным объектом, – сказал голос Центра. – Уровень цивилизации измеряется не отдельными попытками научиться считать или даже читать, а ее общими достижениями. Разведчик-один, сообщите мне, каковы результаты замеров у края их муравьиного скопления.
– Я потрясен, – раздался голос первого разведчика. – Они выбрасывают грязь в водоемы и воздух, которым дышат, причем не только сами дышат, но и заставляют дышать окружающих.
– Слышите, разведчик-два? Они буквально ходят под себя. Вам понятно это грубоватое выражение?
Ложкин протянул руку и хлопнул ладонью по кнопкам.
Разговор инопланетных исследователей прервался.
– Хватит, – не выдержал Ложкин. – Это мне противно слушать.
– Погодите.
Минц включил систему вновь.
Вернулись Грубин с Удаловым.
– Как результаты? – спросил Грубин. – Они теорему угадали?
– Они Пифагора Приудониксом зовут, – сообщил Ложкин. – Нечего нам с ними разговаривать.
– Неужели связь налажена? – обрадовался Удалов.
– Боюсь, что наоборот, – сказал Минц. – Они не хотят признавать нас разумными.
