Генри Пайпер - Миры Бима Пайпера. Маленький Пушистик
— Этот будет хорош, — с довольной улыбкой пробормотал он. Как у всякого человека, много времени проводящего в одиночестве, у него была привычка разговаривать с собой вслух. — Посмотрим, как он пойдет.
Он всегда смотрел. Он помнил каждый из по меньшей мере тысячи взрывов (включая и несколько термоядерных), которые собственноручно произвел за многие годы работы на стольких планетах, что, пожалуй, не смог бы сразу и припомнить все их наименования. Все взрывы были не похожи один на другой, и всегда было на что посмотреть. Даже на такой пустячок, как этот. Щелкнув включающим систему тумблером, он на ощупь привычным движением нажал кнопку, посылающую активизирующий взрыв радиоимпульс, и красная тряпка тут же исчезла в клубах взметнувшихся пыли и дыма, которые, поднимаясь к небу из темного ущелья и попадая под солнечный свет, изменяли цвет с серого на медный. Манипулятор слегка качнулся на антигравах; летящие во все стороны глыбы камня ломали деревья и с плеском падали в небольшую речушку.
Джек подождал, пока машина выровняется, и подплыл к раскопу. Хороший взрыв получился: он раскидал глыбы песчаника и аккуратно вскрыл кремневую жилу, не особенно разворотив ее. Теперь большие куски кремня лежали на поверхности, и выдернуть их из породы было легко, как шатающийся зуб. Он выдвинул захваты и раскачал ими один из ближайших, а затем, подцепив его выпущенными из днища клешнями, бросил на свободный участок между речушкой и скалой. Затем подхватил еще один обломок и еще один, а потом еще и еще до тех пор, пока не наготовил себе образцов для исследования на весь день. Тогда Холлоуэй посадил машину и, прихватив коробку с инструментами и ручной антиграв на длинной ручке, выпрыгнул на землю. Он открыл коробку, надел рукавицы и щиток для глаз и, вооружившись микроволновым сканером и вибромолотком, приступил к работе.
В первом обломке не оказалось ничего достойного внимания: сканер показал наличие однородной породы. Подцепив антигравом, Джек своротил его в речку. Лишь в пятнадцатом образце он обнаружил наличие пород разной плотности, что доказывало присутствие внутри него солнечника. Или чего-нибудь другого. Чаще всего оказывалось что-то другое.
Примерно пятьдесят миллионов лет назад, когда планета, в течение последних двадцати пяти лет называвшаяся Заратуштрой, была еще молода, в ее морях существовала форма жизни, схожая с земной медузой. Когда они умирали, оседавшие на дно тела засасывались в ил, который со временем заносило песком. Летели века, растущие с течением времени массы песка давили на ил все больше и больше, до тех пор пока он не превращался в кремень с вкраплениями погребенных медуз. По необъяснимому капризу природы некоторые из камней в результате неизвестных биохимических процессов обладали качеством термофлюоресценции: если их носить как украшения, то под воздействием тепла человеческого тела они начинали светиться.
И на Земле, и на Бальдре, и на Фрейе, и на Иштар самый крошечный кусочек обработанного солнечника стоил небольшого состояния. Цены на него были очень высоки и устойчиво держались. Сдерживая нетерпеливую дрожь в руках, Джек начал вибромолотком осторожно обкалывать кремень вокруг неизвестного включения. Наконец его труды увенчались успехом, и он увидел пока еще наполовину погруженный в пустую породу гладкий желтый голыш величиной с фасолину.
— Это еще ничего не значит, может, он только прикидывается, — пробормотал Джек, продолжая работу. Достав наконец камешек, он потер его рукавицей. — Не очень-то похоже, чтобы это было то, что надо.
Он потер энергичнее, а затем подержал над чашечкой горящей трубки. Но камень так и не откликнулся.
— Еще одна медуза, которая вела неправильный образ жизни, — вздохнул Джек и отшвырнул голыш.
За его спиной в кустарнике что-то зашуршало, и, краем глаза отметив легкое движение, он резко обернулся, а его правая рука одним движением скинула рукавицу и автоматически метнулась к бедру. Причиной шума оказалось существо длиной с фут, покрытое толстым панцирем, с двенадцатью ногами, длинными антеннами и двумя парами мощных зубастых челюстей. Джек поднял осколок кремня и с проклятием запустил его в тварь. Еще одна чертова сухопутная креветка, чтоб ей пусто было!
Джек не переваривал этих креветок: они были омерзительны, что, впрочем, не было, конечно, их виной. Главная их вина заключалась в том, что они уничтожали все, что им попадалось на глаза. Они периодически проникали в лагерь и там перепробовали на зуб абсолютно все его вещи. Они залезали внутрь машин, очевидно, считая смазку отменным лакомством, что не раз уже приводило к серьезным неполадкам. Они сжирали изоляцию с электропроводки. Они забирались к нему в постель и даже пару раз пытались попробовать на вкус его самого — а кусались они пребольно! Никто не любил сухопутных креветок, даже сами сухопутные креветки.
Тварь ловко увернулась, отскочила в сторону на пару футов и замерла на месте, издевательски тряся антеннами, словно насмехаясь. Рука Джека вновь метнулась к бедру, но он заставил себя сдержаться: каждый патрон здесь был на вес золота, и тратить их на эту мразь было просто ребячеством. Хотя с другой стороны — ни одна пуля, угодившая в цель, не пропадает совсем уж даром, а он в последнее время давненько не упражнялся в меткости. Он снова нагнулся, поднял еще один камень и швырнул его, метя на фут левее креветки. В ту же секунду его пальцы ухватились за рукоятку длинноствольного револьвера, и, прежде чем камень успел приземлиться, дуло уже смотрело в сторону мишени. Креветка ударилась в бегство, но раздался выстрел, и псевдоракообразное разлетелось на кусочки, Джек удовлетворенно кивнул:
— Вот так-то. Старина Холлоуэй до сих пор бьет только в яблочко.
Еще совсем недавно ему не приходилось доказывать самому себе, что реакция и меткость у него отменные. Теперь же возраст давал о себе знать. Он поставил пистолет на предохранитель и сунул его в кобуру. Затем поднял рукавицу и снова надел ее.
Столько этих проклятых креветок, как в это лето, он еще не видел! И в прошлом году ему пришлось от них несладко, но ни в какое сравнение с нынешним годом это даже не идет. Да и все старожилы Заратуштры в один голос говорили то же. Этому, конечно же, наверняка было очень простое и естественное объяснение; столь простое, что потом он поразится, насколько оно очевидно и насколько надо быть тупым, чтобы не заметить его сразу. Возможно, окажется, что дело тут в необычайно сухом лете. Или в том, что увеличилось количество съестного для креветок, или, наоборот, уменьшилось число их естественных врагов.
