Владимир Васильев - Год жизни
Внутри вкусно пахло жареным мясом, пряностями, пивом; за столами сидел народ, выпивал, закусывал, громогласно беседовал и смачно хохотал. Поварята в белых колпаках только и успевали подносить деревянные блюда с жарким. Дюжий молодец, обнаженный по пояс, нес на закорках огромную бочку с внушительным краником; мышцы молодца так и перекатывались под лоснящейся кожей, поросшей рыжими волосами. Бочка с шутками-прибаутками была водружена на один из столов, пожилой мужчина, с виду - купец, сломал сургучную печать, выбил пузатый чоп и повернул краник. В подставленную кружку ударила пенистая струя. Сидящие за столом одобрительно загудели.
- Эй, - Клима пихнули в бок. - Заснул? Пойдем!
Гордей дернул его за рукав и увлек в дальний угол, где царил полумрак. На Клима постояльцы совершенно не обращали внимания, словно он тут не впервые.
Спустя некоторое время Клима подвели к столу, покрытому алой скатертью. Блюда со снедью здесь стояли серебряные, а питье разлито по серебряным же кубкам, а не по деревянным кружкам, как везде. За столом сидело всего двое: седой воин, что легко угадывалось по иссеченному шрамами лицу, и благообразный розовощекий господин, одетый подчеркнуто по-городскому. Хлум слегка поклонился сначала одному, потом второму, и, обращаясь к седому, доложил:
- Обход закончили только что, все тихо и чисто.
Седой кивнул:
- Добро. Садись, Хлум.
Сотник отодвинул стул с резной высокой спинкой, и, прежде чем сесть, указал рукой на Клима:
- Вот, встретили путника за Мешей. На службу желает.
Седой внимательно глянул на Клима, внешне оставаясь совершенно бесстрастным.
- Кто? Откуда? Что умеешь?
Седой говорил отрывисто, сверля взглядом Тереха.
- Клим Терех из Сагора. Последние годы провел в Тенноне, что за Вармой. Мечник.
Клим старался отвечать так же коротко.
- Лет сколько?
- Двадцать один.
При этом он слегка выпятил грудь, чтобы медальон стал виден под распахнутым воротом куртки.
- Добро. Сегодня пей и ешь как любой солдат Зельги. Хлум, отведет тебя после в казарму - там заночуешь. А завтра проверим, какой ты мечник.
Седой взялся за кубок, давая понять, что разговор окончен. Сотник сел рядом с ним, жестом отсылая Клима куда-то в зал.
Клим обернулся. Ни одного полностью свободного стола не было, хотя за многими хватало незанятых мест. Но садиться к незнакомым людям было как-то неловко.
Он медленно вышел в центр зала, вертя головой, словно высматривал кого-то.
- Эй!
Клим обернулся на окрик. За столом, где высилась бочка, сидел Гордей и призывно махал рукой.
- Давай к нам, парниша!
Терех, придерживая меч у пояса, чтоб не задеть кого-нибудь ненароком, решительно зашагал к Гордею.
Ему освободили место.
- Садись.
Словно из ниоткуда возникло блюдо с мясом, второе с картошкой, поджаристый ломоть хлеба и кружка с чем-то заманчиво-пенным. В животе сразу заурчало, ведь Клим ничего не ел с утра.
Все это оказалось еще и потрясающе вкусным, без скидок на голод. Местный повар знал свое дело весьма крепко - тарелка Клима опустела очень быстро. Вновь будто из ниоткуда появилась добавка, и Клим отдал ей должное.
Сидящие за столом не обращали на Тереха никакого внимания, и это его удивило: обычно к новичкам подсаживаются, донимают расспросами, ведь пришлый человек это всегда новости, свежие байки. Здесь люд горланил о своем: поминали какого-то Прона, называя его растяпой и ротозеем, подзуживали сидящего здесь же паренька по имени Марк, а тот звонко хохотал на все шуточки, обсуждали недавний набег прибрежников на Торошу, судачили о рыбалке на Скуомише - Клим слушал вполуха.
Насторожился он когда услышал знакомое слово: Теннон. Речь зашла о городке, где провел он последние два года.
- ...скверный городишко: пиво паршивое, народ ленивый, жадный... Охрана их вовсе никуда не годится - старики да долдоны безмозглые. Я там бывал, я знаю.
Вещал белолицый, хрупкий на вид юноша, презрительно кривя губы.
- Неправда! - подал голос Клим. - Зачем врешь, если не знаешь?
Теннон населяли вполне обычные люди - в меру веселые, работящие, а что касается охраны, так там хватало опытных воинов, прошедших не одну битву. Клим знал всех: сколько раз приходилось плечо к плечу отражать атаки плосколицых прибрежников, вооруженных кривыми саблями и разящими без промаха луками.
Белолицый осекся.
- Это еще кто?
Встал Гордей.
- Не лезь к нему, Максарь. Не лезь лучше.
Максарь еще больше скривил губы.
- Тебе-то что? Приблудь всякую защищаешь?
Клим вскипел. Ноги выпрямились сами и он резко поднялся, собираясь назваться.
Стул Тереха с шумом отъехал назад, плечо снизу ткнулось в поднос, некстати нависший справа, и целая кварта пива выплеснулась ему на голову.
Слова застряли в горле под дружный хохот окружающих. Клим зажмурился; он стоял у стола мокрый, жалкий и растерянный. В плотном хоре смеющихся отчетливо выделялся голос Максаря.
"Черт бы побрал этого поваренка", - с досадой подумал Терех, оборачиваясь. Рука его напряглась для дежурной оплеухи. Глаза щипало от крепкого пива.
Обернувшись, он чуть не утонул во взгляде огромных зеленых глаз с потрясающе длинными ресницами.
Поваренок стянул с головы колпак и целый водопад огненно рыжих волос хлынул по плечам.
- Извини, - сказал поваренок. Вернее сказала, ибо это была девушка. Я не ожидала, что ты встанешь...
Рука Клима опустилась сама собой. Надо было выкручиваться.
Он провел ладонью по своей щеке, задумчиво лизнул, и заметил:
- Доброе пиво! Принесешь еще?
За столом снова грянул хохот, на этот раз - одобрительный. Кто-то даже хлопнул его по плечу, мол, молодец парень! Не растерялся.
Девушка, не понимая, хлопала глазами. Она ожидала брань, а не шутку.
- Ты что, помыться решил? - ехидно встрял Максарь.
Клим молча взял кружку из руки соседа, нарочито медленно обошел стол и остановился рядом с белолицым.
- Я из Теннона, - негромко сказал он. - Служил там в охране. И вот что думаю по поводу твоих слов...
Клим опрокинул кружку точно над макушкой Максаря, пиво залило его кудри и потекло на куртку. Максарь разинул от неожиданности рот, потом с проклятием вскочил. Меч его рванулся из ножен.
Клим обнажил свой лишь на миг позже.
- Это еще что? - загремел вдруг властный голос. Клим скосил взгляд, не желая упускать Максаря из поля зрения.
У столика стоял седой. Усы его топорщились, как у рассерженного кота.
- Хорошо же ты начинаешь службу, - жестко сказал он Климу.
Еще несколько секунд седой мрачно глядел то на Максаря, то на Тереха.
- Отведи их, пусть умоются, - велел он девушке, теребящей поварской колпак. - Живо.
