Сергей Лукьяненко - Ушибленные одиночеством
А самым главным для нас была дружба и любовь, верность и преданность, что так яростно кипели на страницах любимых книг, что помогали победить любое зло…
А в кипящих котлах прежних воин и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей трусов, иуд,
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И друзей успокоив,
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.
И книги, которые мы любили, были такими живыми, такими реальными. И Гелька Травушкин был куда ближе и лучше соседа по парте. Уже не хотелось дружбы обычной. Но! Ребята! Опомнимся!
Только в грезы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав — столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев
Еще теплым мечом
И доспехи надев,
Что почем, что почем!
Разберись, кто ты — трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
Скажите, а вы способны стать друзьями не по переписке? Не по книгам? Способны на «командорство»? Владислав Петрович Крапивин уже много лет доказывает — он способен. И ребята из «Каравеллы», уверен, тоже способны. У них, кроме книг, была еще и жизнь. С ВПК — реальным человеком, со всеми его плюсами и минусами, с настоящим фехтованием и подлинными штормами, и, главное, реальными друзьями.
И когда рядом рухнет израненный друг,
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг,
От того, что убили его — не тебя,
Ты поймешь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал
Это смерти оскал!
Ложь и зло, — погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади
Воронье и гробы!
Да, нам дали романтический пинок и светлый идеал. Но то, что он был дан книгами, породило чудовищный по непредсказуемости эффект. Мы не смогли (в большинстве своем), претворить книги в реальность. И стали творить реальность из книг. Сможем ли мы использовать этот шанс — перевести данное Крапивиным из абстрактно-красивой плоскости в плоскость реальную, жизненную? Найти свой вариант приложения романтики, доброты, дружбы? Увидеть парус своего корабля, своей каравеллы? Или сведем все к говорильне о книгах Крапивина, поискам рапир, медных пуговиц и настоящего друга?
Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почем,
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если, руки сложа,
Наблюдал свысока
И в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом
Значит, в жизни ты был
Ни при чем, ни при чем!
… Простите за полное цитирование песни Высоцкого. Я не знаю, какая из его песен больше всего нравится Крапивину. Мне — эта.
А еще — мне кажется, что Володя Высоцкий не принадлежал к Типу Первому. Он слишком умел дружить по-реальному.
Давайте выбирать главное — кто что хочет. Играть в Настоящую дружбу, найти реального друга, рисовать карту-схему Великого Кристалла, писать «как Крапивин»…
О последнем — подробнее.
Подражатели и продолжатели. Взгляд изнутри.Знаю, что при словах о «подражателях и продолжателях» возникают в основном две фигуры. Тяглов и, пардон, Лукьяненко. Первый — с «Кругами Магистра», второй — с «Рыцарями сорока островов» и, для некоторых, «Пристанью Желтых Кораблей». О Тяглове позвольте не высказываться. Второго я знаю лучше. Скорбно признаюсь — «Пристань», это явное подражание ВПК, «Рыцари» начинались как пародия на его книги. Я начал писать их «выдавливая» из себя подражательство. И в процессе понял, что рамки пародии «Рыцари» переросли. Упреки Крапивина в недоведении до конца линии Игорька (шпиона), принимаю полностью. Более того, массированная гибель персонажей в начале, то, что Кир Булычев в статье для «Локуса» обозвал «введением в фантастику понятия случайной смерти», так вот, эта гибель двух Игорей, Кости, Ромки тоже была… ой, стыдно признаваться-то… Так вот, я просто понял, что такую толпу ребят выписать не смогу. И отсек второстепенных персонажей разом.
Вы шокированы? Когда б вы знали, из какого сора…
Но назовите мне книгу ВПК, где активно действуют более пяти-шести мальчишек. Просто для Крапивина убивать героев «взаправду» невозможно. Я, увы, знаю, что в данной ситуации они бы погибали — и убивали друг друга. И слова о том, что «я поставил бы туда своих героев» несколько самообличительны. У меня не было такого выбора ребят. Я взял тех, кто был рядом, в нашем клубе. Умные, хорошие ребята. Но они бы вели себя, увы, так…
Слишком крепко вживлен сейчас в ребячьи души автоответчик «свой-чужой».
Я читал несколько повестей-подражаний ВПК. Они немножко скрещены с Муркоком, Толкиным… знаете, очень интересно читать. Любителям Крапивина. Там тоже пульсируют синие жилки под коленками, а детские лопатки так трогательно выпирают из плеч, что так и хочется прикрыть их последней курткой. При этом повести порой наполнены такой крутизной, что мне и не снилось. Только там дети убивают взрослых, а не детей. А это — плохо, но допустимо.
Я не знаю, появятся ли точные подражания Крапивину. То, что они найдут читателя, сбыт, поклонников — бесспорно. Когда уже не хватает привычного продукта (хоть ВПК и пишет очень быстро), легко идут в ход заменители. Найдется ли достойный подражатель? Честно говоря, сомневаюсь. Перумов после эпопеи «под Толкина» пишет оригинальные вещи, и это неизбежный путь для любого талантливого человека. А бесталанный имитатор, к счастью, никогда Крапивина не подделает. Ну нельзя так писать без сердца и таланта!
Я уверен, многие из членов «Лоцмана» пишут вещи «под Крапивина». Кто лучше, кто хуже. Если кто-то хочет посоветоваться с профессионалом, а я рискну считать себя таковым, присылайте тексты. На дискетах или в распечатках. Лучше плохие экземпляры, потому что возврат не гарантирую. А вот ответ любой степени развернутости и откровенности — с удовольствием.
И, наконец, если это вам интересно. В московском издательстве «Аргус» выходит мой двухтомник. Почитайте, там есть вещь сильнее (на мой взгляд) «Сорока островов». Называлась «Мальчик и тьма», под каким названием выйдет в книге еще не знаю. И прочитайте два рассказа: «Хозяин дорог» и «Проводник отсюда». Первый — абсолютно ВПК-шный по духу, второй — наоборот. Первый самый первый мой рассказ (да, каламбурчик ниже худшего), второй — один из последних. Зачем занимаюсь саморекламой в узком кругу? Ребята, надоело быть автором только «Сорока островов»! Вы гляньте, когда они были написаны! Я сам уже их перечитываю как чужой текст!
