Сергей Борисов - Искатель. 2009. Выпуск №09
На мировую с нахалом Андрей идти не собирался:
«Это заслуга моих преподавателей. В России, да будет вам известно, по-прежнему дают прекрасное образование. А что, вам будет понятнее, если я начну изъясняться на кокни2? Или вы предпочитаете пиджин-инглиш3?»
Репортер хохотнул, вынужденно отдавая должное ответу:
«Уж не стрела ли это в мой адрес?»
Андрей на экране протестующе прижал руки к груди. Поверить в его искренность было невозможно.
Андрей перед телевизором довольно прищурился: не такой уж он и валенок! Да и чего тушеваться? Не на приеме у королевы.
«Что ж, счастливого плавания, — стал прощаться репортер и вдруг выпалил: — Раша, карашо!» — и заулыбался, обнажая белоснежную металлокерамику. Последнее слово осталось за ним!
Замелькали кадры рекламы. Андрей окинул взглядом скромное гостиничное пристанище. Вообще-то, не мешало бы поспать. И тут же отбросил эту мысль. Дел невпроворот. Так всегда! Сколько ходит под парусом, столько диву дается: сколько ни вкалывай, а все равно до самого старта впору вертеться волчком — и то надо, и это, и это тоже. И ничего удивительного, ведь яхта — она как дом, которому постоянно требуются забота и внимательные руки хозяина, а то крыша потечет, половицы провалятся… Впрочем, почему «как дом»? Это и есть дом. Его дом. Его крепость! Так что, если по совести, это еще посмотреть надо: то ли яхта при нем, то ли он при ней, то ли он ведет ее, то ли «Птичка» милостиво несет его… куда ей вздумается.
Андрей прошел в ванную. Умылся. Пригладил волосы, чтобы не так заметна была ссадина у виска. Лишние вопросы ему ни к чему.
Два часа назад, направляясь в отель, Андрей встретил в припортовом квартале Говарда Баро, увешанного сумками и пакетами, как новогодняя елка игрушками.
— Помочь?
— Сам виноват, самому и отдуваться. Тяжела доля сладкоежки. И ноша тоже.
— Запас карман не тянет.
— Что?
— У нас так говорят.
— Резонно. А что у вас говорят насчет пива? — американец показал глазами на неоновую вывеску паба, неброско мерцающую в нескольких метрах от них. — Зайдем?
Андрей хотел было отказаться, памятуя о куче отложенных «на потом», то есть на последнюю минуту дел, но подумал, что побывать в Англии и не промочить горло в настоящем пабе — непростительно! Товарищи не поймут, никто не поймет. A-а, гори все огнем…
— Согласен, — сказал он.
Заведение было скромным, хотя и с некоторой претензией: массивные деревянные столы, рыбацкие сети на стенах и всюду гравюры в рамках: парусники стремительно режут морскую гладь.
В пабе никого не было. Почти. Только лысый бармен за стойкой, листающая журнал мод официантка и уронивший голову на руки пьяница в углу.
Говард свалил поклажу на стул, сел и выдохнул облегченно:
— Два горького!
Официантка с видимой неохотой оторвалась от новинок сезона и принесла высокие оловянные кружки.
Пиво было неплохим, хотя, признаться, Андрей ожидал большего. Того же мнения оказался и американец.
— Не «Будвайзер», — произнес он после изрядного глотка, — но пить можно.
Они лениво перебрасывались словами. Когда-то еще доведется посидеть вот так, в благодушном безделье?
Заказали еще по одной. Но этот заказ официантка выполнить не успела, потому что дверь распахнулась и в помещение ввалилась компания хулиганистого вида подростков.
— Пива! — распорядился парень годом-другим постарше, бывший, очевидно, за главного. Затянутый в черную кожу, перепоясанный массивной хромированной цепью, он тем не менее не выглядел устрашающе. Типичный акселерат-переросток. Корчит из себя крутого, а у самого подбородок в прыщах. Астеник. Хлюпик. Так что бляхи, шипы, заклепки, прочее железо — это все от необходимости: чтобы ветром не унесло.
С шумом и гамом компания разместилась за соседним столом. Прыщавому, задержавшемуся у стойки, места не хватило, что вызвало робкие смешки его приятелей. Один из них стал приподниматься, но Прыщавый шагнул к Андрею и Говарду.
— Позвольте? — с кривой усмешкой спросил он и, не дожидаясь разрешения, взял стул за спинку и скинул покупки Говарда на пол. Свита одобрительно заржала.
Андрей посмотрел на Говарда. Тот промокнул салфеткой губы, встал и направился к успевшему усесться Прыщавому.
— Не позволю, — спокойно сказал американец и выдернул стул из-под тощего зада.
Парень скрылся под столом. Компания зашлась от смеха, но тут же примолкла. Над столешницей появились спутанные волосы, потом искаженное злобой лицо. Дергая щекой, Прыщавый разомкнул цепь. Обернул конец вокруг запястья…
— Говард! — негромко предупредил Андрей.
Американец едва заметно кивнул, продолжая укладывать пакеты на стул. Прыщавый размахнулся, но Говард сделал шаг в сторону, и цепь просвистела мимо, с грохотом врезалась в стол и смела с него кружки с недопитым пивом.
Официантка завизжала. Бармен дернулся к телефону.
Прыщавый снова замахнулся и попытался ударить похитрее — не сверху вниз, а под углом, увеличивая зону поражения. Говард отскочил, и все же цепь задела его плечо.
— А вот это напрасно, — сказал американец и ударил Прыщавого под ложечку. Парень согнулся и встретился подбородком с коленом американца. Зубы Прыщавого клацнули, глаза закатились, и он рухнул на пол.
Андрей стал подниматься. До того он находился в роли наблюдателя, потому что помощь Баро явно не требовалась. Но сейчас, когда стая ринулась на выручку вожаку…
— Лучше не надо, — посоветовал американец.
Шпана не вняла предупреждению. И это было ошибкой. К старшим стоит прислушиваться. Как-никак у них за плечами опыт, иногда — боевой.
Схватка была короткой: две, от силы три минуты. Отхаркивая осколки зубов и утирая сочащуюся из расквашенных носов кровь, хулиганье потянулось на улицу.
— Заберите свое чучело! — Говард пошевелил ногой распростершегося на полу Прыщавого. Опасливо косясь на Андрея и американца, вожака подхватили под руки и выволокли из паба. Штаны у Прыщавого были мокрыми — от пива; кожаные, изнутри они не промокали.
— Профессионально, — сказал Андрей, высоко оценив навыки американца.
— Иппон!4 — кратко резюмировал тот. — Взаимно.
Андрей ответил полупоклоном, принятым среди мастеров восточных единоборств.
Еще когда Говард уклонился от удара цепью, он понял, что перед ним человек умелый, знающий. Боец. И во время схватки Баро вел себя соответственно, исповедуя принцип разумной достаточности: он останавливал, но не калечил, хотя без труда мог переломать нападавшим руки-ноги-ребра. Лишь раз американец провел прием с полной отдачей, но на то имелись веские основания: один из подростков имел неосторожность вытащить нож. Андрей был уверен, что пареньку теперь не миновать больницы и какое-то время придется баюкать руку в гипсе.
