Роджер Желязны - Вариант Единорога (сборник)
— Конечно. Ваш мир находится в ужасном состоянии. Совсем недавно умер последний медведь гризли, открыв тем самым путь для грифонов. Так же точно гибель последнего эпиорниса привела к появлению йети, дронта сменило лохнесское чудовище, место странствующих голубей заняли сасквочи[1], преемниками голубых китов стали кракены[2], а уникальных американских орлов — василиски...
— Я не верю тебе.
— Выпей еще.
Мартин потянулся было за банкой, и вдруг его рука замерла в воздухе, а в глазах появилось изумление.
Рядом с пивной банкой сидело существо размером примерно в два дюйма, с человеческим лицом, телом льва и крыльями.
— Мини-сфинкс, — продолжал объяснять голос. — Они появились тогда, когда вы покончили с вирусом оспы.
— Ты что, хочешь сказать, будто стоит какому-нибудь живому существу исчезнуть с лица Земли, как его место занимает существо мифическое? — спросил Мартин.
— Конечно. Так было не всегда, однако вы разрушили механизмы эволюции. Теперь баланс восстанавливается благодаря тем, кто живет в Стране Утренней Зари, — нам никогда и ничто по-настоящему не угрожало. Мы вернемся, когда придет наше время.
— А ты — кем бы ты ни был, Тлингель, — ты говоришь, что человечеству угрожает опасность, и весьма серьезная. Только вот ты ничего не можешь с этим поделать, не правда ли? Давай играть дальше.
Сфинкс улетел, Мартин сделал глоток пива и побил пешку.
— А кто, — спросил он после этого, — станет нашими преемниками?
— Ну, это, вероятно, не очень скромно, — ответил Тлингель, — но, когда речь идет о столь продвинутом виде живых существ, как вы, преемниками должны стать самые красивые, самые умные и самые могущественные из нас.
— А ты кто? Нельзя ли мне на тебя взглянуть?
— Ну... да, можно. Только мне придется немного потрудиться.
Банка с пивом поднялась в воздух, быстро опустела и покатилась по полу. Затем послышались быстрые цокающие шаги, удаляющиеся прочь от стола. В воздухе рассыпалось множество мерцающих искр, гаснущих и тут же вспыхивающих вновь. В ореоле звездной россыпи проступили иссиня-черные пятна. Едва уловимое движение — и танцующий вихрь пронесся по старому скрипучему полу бара, выбивая чечетку и оставляя крошечные следы раздвоенных копыт. Последняя ослепительная вспышка — и глазам потрясенного Мартина предстала удивительная картина.
Перед ним стоял черный единорог с желтыми насмешливыми глазами. Он на мгновение поднялся на дыбы — продемонстрировав классическую позу единорога, как их принято изображать на гербах. Радужные огни полыхали еще несколько мгновений, а потом исчезли.
Мартин отшатнулся и поднял руку, словно пытаясь защититься.
— Смотри на меня! — приказал Тлингель. — Тебе явился древний символ мудрости, отваги и красоты!
— А мне казалось, что единороги обычно бывают белыми, — сказал Мартин.
— Я изначальный, — ответил Тлингель, опустив передние копыта, — и обладаю достоинствами, которыми не наделены обычные единороги.
— Например?
— Давай играть дальше.
— А как насчет судьбы человечества? Ты сказал...
— Потом поболтаем.
— Уничтожение человечества кажется мне не совсем подходящей темой для светского разговора.
— А если у тебя есть еще немного пивка...
— Ладно, — сказала Мартин и направился к своему рюкзаку, а необычное существо, чьи глаза пламенели, точно два бледных солнца, приблизилось к столу. — Есть светлое пиво.
Однако игра потеряла для Мартина интерес. Тлингель сидел, опустив голову, а человек чувствовал себя насекомым, которое вот-вот пронзит эбеновый рог. Стоило ему увидеть сказочное существо, как он почувствовал беспокойство, да еще эти разговоры о неминуемом судном дне. Если бы Мартин услышал подобное от какого-нибудь заурядного пессимиста, то просто не обратил бы на них ни малейшего внимания, но из уст столь невероятного существа...
Возникшее ранее возбуждение исчезло. Он потерял необходимую концентрацию. А Тлингель был хорошим игроком. Очень хорошим. «Интересно, — подумал Мартин, — смогу я сделать пат?»
Прошло совсем немного времени, он понял, что у него ничего не выйдет, и сдался.
Тлингель посмотрел на него и улыбнулся.
— Ты неплохо играешь — для человека, — похвалил единорог.
— Бывали случаи, когда у меня получалось лучше.
— Знай, смертный, проиграть мне не стыдно. Даже среди мифических существ мало кто может оказать достойное сопротивление единорогу в шахматной игре.
— Я рад, что тебе было не очень скучно, — проговорил Мартин. — Ну а теперь скажи, что ты имел в виду, когда говорил об уничтожении моего вида?
— Ах это, — протянул Тлингель. — В Стране Утренней Зари, населенной существами, подобными мне, предчувствие вашего возможного исчезновения коснулось моих ноздрей, словно легкий, нежный ветерок, словно обещание дороги, которую вы освободите для нас...
— А как это произойдет?
Тлингель пожал плечами, тряхнул головой, и его рог вычертил в воздухе причудливый узор.
— По правде говоря, я и сам не знаю. Предчувствия редко бывают определенными. Знаешь, ведь именно за этим я сюда и прибыл. Чтобы понять. Мне давно следовало заняться делом, только ты отвлек меня — пивом и хорошей партией.
— А ты можешь ошибаться?
— Едва ли. Это еще одна из причин, по которой я здесь.
— Объясни, пожалуйста, я не понимаю.
— А пиво еще осталось?
— Кажется, две банки.
— Будь любезен.
Мартин поднялся из-за стола и принес пиво.
— Проклятье! На одной из банок сломалась крышка, — сердито сказал он.
— Поставь на стол и держи покрепче.
— Ну?
Едва уловимое движение — и Тлингель пронзил крышку рогом.
— Можно использовать для самых разных целей, — заметил он, вынимая рог.
— Еще одна из причин, по которой ты здесь... — подсказал Мартин.
— Ну, просто я особенный. И могу делать вещи, недоступные другим.
— Какие?
— Например, могу отыскать ваши слабые места и повлиять на события так, чтобы использовать их с целью... приблизить... превратить вероятность в реальную возможность, а потом...
— Ты собираешься нас уничтожить? Ты сам?
— Не совсем правильная трактовка проблемы. Это скорее напоминает шахматную партию: чтобы выиграть, совсем не обязательно демонстрировать собственную силу — достаточно воспользоваться слабостью противника. Если бы вы не создали соответствующих условий, я ничего не смог бы сделать. В моих силах повлиять только на то, что уже существует.
— Ну, и что же это будет? Третья мировая война? Экологическая катастрофа? Какая-нибудь хитрая эпидемия?
