Филип Дик - Обман Инкорпорэйтед (сборник)
Вот и физиологическое объяснение. Вся проблема в разрастании отделов мозга; ведь среди них есть старые, которые пробуждаются во время сна.
Как же плохо жить в полицейском государстве, подумалось ему. Мыслишь, воображаешь – а полиция тут как тут. Становишься параноиком и думаешь, что тебя облучают информацией во сне ради контроля на уровне подсознания. На самом деле полиция этим не занимается. Полиция – наш друг.
«А может, именно эту идею внушают мне подсознательно? – внезапно поразился он. Полиция – наш друг». Черта с два!
Впав в мрачное настроение, он продолжал бриться. «Быть может, этот сон перестанет мне сниться, – подумал он. – Или…
Стой! Не пытается ли этот сон что-то сообщить мне?..»
Он долго стоял неподвижно, отведя от лица руку с бритвой. «Сообщить что? Что я живу на помойке среди высохших остатков пищи, гнилья и других крыс?»
Он задрожал.
И продолжал бриться по возможности тщательно.
Глава 2
– Хотите син-кофе? – сочувственно спросила секретарша. – Или предпочитаете марсианский фник-чай?
– Я просто посижу, спасибо, – отозвался Рахмаэль бен Аппельбаум, вынимая настоящую «Гарсию Вега» – тонкую сигару из Флориды. Он раскурил ее и принялся ждать. Он ожидал мисс Фрею Холм и гадал, как она выглядит. Если она такая же хорошенькая, как секретарша…
– Мистер бен Аппельбаум? – произнес почти застенчиво мягкий голос. – Прошу в мой кабинет…
Она придерживала открытую дверь и была само совершенство; позабыв о тлеющей в пепельнице сигаре, он поднялся. Ей было не больше двадцати – свободно падающие на плечи иссиня-черные длинные волосы, зубы белоснежные, как на снимках из дорогих глянцевых инфожурналов ООН… Он глазел на маленькую девушку в поблескивающем золотом топике, шортах и сандалетах, с камелией за левым ухом. «И это моя полицейская защита», – продолжая глазеть, подумал он.
– Конечно. – Он покорно прошел мимо нее в маленький современный кабинет и сразу заметил артефакты исчезнувших культур шести планет. – Послушайте, мисс Холм, – искренне заговорил он. – Возможно, ваше начальство не объяснило вам: меня преследует один из сильнейших экономических синдикатов Солнечной системы. «Тропа Хоффмана лимитед»…
– ТХЛ, – перебила мисс Холм, усаживаясь за свой стол и дотрагиваясь до кнопки «пуск» на диктофоне, – владелец системы телепортации доктора Зеппа фон Айнема. Монополия позволила ему выставить все устаревшие модели гиперскоростных лайнеров и грузовых судов компании «Аппельбаум энтерпрайз». – На столе перед ней лежало досье, с которым она сверялась. – Видите ли, мистер Рахмаэль бен Аппельбаум… – Она подняла на него глаза. – Мне хотелось бы не ассоциировать вас с вашим покойный отцом, Мори Аппельбаумом. Нельзя ли мне называть вас Рахмаэлем?
– М-да, – позволил он, задетый ее холодностью и суровостью, а также видом лежащего перед ней досье. Задолго до того, как он навел справки в Образовательно-менторской ассоциации наблюдения (или, как ее насмешливо прозвали в народе по наущению ООН, «ОбМАН Инкорпорэйтед»), полицейское агентство собрало с помощью своих многочисленных систем наблюдения всю информацию о нем и о внезапном технологическом отставании некогда мощнейшей «Аппельбаум энтерпрайз».
– Ваш отец, – продолжала Фрея Холм, – очевидно, расстался с жизнью по собственной инициативе. Официально полиция ООН числит его смерть в графе «Selbstmort»… самоубийство. Впрочем, мы… – Она помедлила, сверяясь с досье. – Гм-м-м.
– Я не удовлетворен, – произнес Рахмаэль, – но смирился. – В конце концов, он не мог вернуть к жизни своего грузного, краснолицего, близорукого, обремененного налогами отца. Пусть даже там Selbstmort, пусть на немецком, официально принятом в ООН. – Мисс Холм, – заговорил было он, но она мягко перебила:
– Рахмаэль, компания «Телпор» – электронное детище доктора Зеппа фон Айнема, разработанное, исследованное и созданное в нескольких межпланетных лабораториях «Тропы Хоффмана», – сумела лишь вызвать хаос в индустрии перевозок. Должно быть, председатель правления ТХЛ Теодорих Ферри знал об этом, финансируя фон Айнема и его лабораторию, где упомянутый «Телпор»…
Ее голос постепенно стих.
Рахмаэль бен Аппельбаум сидел среди друзей вокруг самой высокой персоны, весьма мудрой и древней. Они звали его Аввой, то есть Папочкой. Когда говорил Авва, все поселение слушало и каждый как мог старался усвоить сказанное. Ибо все, что говорила сия древняя особа, относилось к высшему знанию. Хотя не Авва основал поселение, ему были известны не ведомые никому вещи, и он всех вел за собой.
– …случился прорыв, – говорил Авва тихим, нежным голосом. – Но тем не менее ТХЛ владела – совместно с вашим отцом – крупнейшим самостоятельным холдингом ныне почившей в бозе «Аппельбаум энтерпрайз». Итак, дети мои, знайте: «Тропа Хоффмана лимитед» намеренно разрушила корпорацию, в которой держала крупные вложения… и все это, признаюсь, показалось нам странным.
Мудрый старый Авва затих. Фрея Холм настороженно подняла глаза и отбросила назад гриву черных волос.
– А теперь с вас требуют возмещение убытков, верно?
Рахмаэль моргнул и сподобился молча кивнуть.
– Сколько времени занимал у пассажирского лайнера корпорации путь до Китовой Пасти с грузом, скажем, из пятисот колонистов плюс их личные вещи? – спокойно спросила мисс Холм.
После мучительной паузы он выдавил:
– Мы так и не попробовали. Много лет. Даже на гиперскорости.
Девушка, сидевшая напротив, ждала ответа.
– На нашем флагмане – восемнадцать лет, – сдался Рахмаэль.
– А с помощью телепортации доктора фон Айнема?
– Пятнадцать минут, – решительно сказал он. Китовая Пасть, единственная открытая то ли управляемыми, то ли беспилотными кораблями девятая планета системы Фомальгаута, считалась обитаемой – настоящая Терра номер два. Восемнадцать лет… срок столь долгий, что не поможет и глубокий сон. Старение, пусть замедленное, все-таки наступает и при заторможенности сознания. С системами Альфы и Проксимы все было в порядке – до них недалеко. Но система Фомальгаута, до которой двадцать четыре световых года пути…
– Мы не справились с конкуренцией, – признался он. – Просто не способны были доставлять колонистов в такую даль.
– А попробовать обойтись без прорыва фон Айнема вы не хотели?
– Отец…
– Об этом подумывал. – Она кивнула. – Но, когда он умер, было уже поздно, а с тех пор вам пришлось продать фактически все ваши корабли, чтобы расплатиться по текущим счетам. Теперь, Рахмаэль, вернемся к вам. Вы хотели…
– У меня остался наш самый быстрый, самый новый и большой из кораблей – «Омфал»[2]. Его так и не продали, несмотря на все давление ТХЛ, примененное ко мне внутренней и внешней судебной системой ООН. – Он помедлил, затем решился: – Я хочу отправиться к Китовой Пасти. На корабле. Без помощи «Телпора» фон Айнема. Именно на собственном корабле, который должен был стать нашей… – Он не договорил. – Я хочу лететь на нем один восемнадцать лет до Фомальгаута. А по прибытии на Китовую Пасть докажу…
