Рэй Брэдбери - Красавица
— Ага, испугались, — невозмутимо усмехнулся Джордж. — Испугались, что я ее у вас украду, верно? Вы боитесь правды, боитесь, как бы я не доказал, что она вовсе не была такой, как видится сейчас. Я заставил вас пойти на попятную. Припугнул.
— Спокойной ночи, Джордж, — повторил старик бесконечно усталым голосом и не шевельнулся.
— Спокойной ночи, — откликнулся Джордж, спускаясь по ступенькам крыльца.
Засунув руки в карманы, он шел по улице с гордо поднятой головой и насвистывал какой-то мотив, прерываемый лишь ухмылкой.
— Соглашайся, Джек, что тут такого?
— Ты чокнутый, Джордж!
— Никто не узнает. Зато я успокоюсь.
— Джордж, брось ты эту затею! Бога ради! Не дури, Джордж.
— Небо чистое, ночью будет в меру прохладно и в меру тепло.
— А дело-то грязное и не в меру отвратительное.
— Растерял кураж?
— Уж на кладбище я его точно не найду, черт побери, а тем более в могиле приличного человека.
— Старики вечно заносятся, пора поставить их на место.
— А что им еще остается? Плюнь, Джордж. Не парься. Чего ты добиваешься? Много ли у них радостей? Зачем лишать их последнего, объясни?
Гроб зиял пустотой.
Вернее, сначала показалось, что там пусто. Но потом дуновение ветерка всколыхнуло несколько предметов. И Джордж Грей, склонившись над могилой, опустил глаза и стал рассматривать эти предметы, пересчитывать, выговаривать их названия, которые запомнились ему на долгие годы; и злость отхлынула — он почувствовал, как она стекает у него из глаз, изо рта, слетает с губ, сочится из-под ребер и спинных мышц. Он не противился, когда она растаяла, будто одежда из тонкой папиросной бумаги, смытая дождем и обнажившая его тело.
Потому что в могиле находилось вот что.
Молодой побег зеленого папоротника, мягкий, как вздох. Свежий листок летней мяты. Спелый августовский персик, согретый теплом цветущей ветви. Живая лиловая фиалка. Алая роза. И тонкая летняя травинка. Больше ничего.
У всего было свое неслучайное место: у зеленого папоротника — одно, у персика — другое, у алой розы и летней травинки — третье; вместе они образовывали очертания, форму, сущность. Стоя над могилой, Джордж Грей внезапно увидел мысленным взором весь тот день, до мельчайших подробностей: был там и мистер Пирс, и еще полдюжины стариков, и хранитель этой необъятной, безмолвной территории за оградой с железными ворогами: все они сообща, под палящим солнцем, копали, примерялись, рассчитывали, планировали, закидывали землей, а потом ходили кругами, закинув лопаты на плечо, и улыбались. А для чего? Чтобы обратить неверующего в свою веру, принять в свой клан последнего в городе скептика и циника. Чтобы он придержал язык, перестал сомневаться и не сыпал угрозами. Джордж взглянул на другой конец этого мраморного поля: там возвышалась труба маленького домика с топкой, откуда все еще поднималась в небо тонкая ниточка дыма.
В последний раз он обвел взглядом цветы, и неокрепший зеленый папоротник, и тонкую травинку. Потом бережно опустил крышку и начал закидывать ее землей, размеренно и бесшумно.
К полуночи он добрался до начала своей улицы. В пять минут первого, проходя мимо дома старика, Джордж услышал, как его окликнули. Он поднялся на крыльцо.
— Здравствуй, Джордж, — поприветствовал его старик.
— Здравствуйте, — неуверенно ответил он.
— Джордж, — помолчав, спросил старик, — ты все еще чувствуешь в себе желчь и досаду?
— Я великолепно себя чувствую, — ответил Джордж.
— Ты изменил свое мнение после нашей последней встречи? — спросил старик. — Что ты теперь думаешь?
И Джордж ответил:
— Она красавица. Богом клянусь, прекраснее не видел никого на свете.
— Отрадно это слышать, Джордж, — сказал старик, — отрадно слышать. А знаешь что, приходи-ка завтра вечерком — сразимся в шахматы.
— Приду, сэр.
— Разгромлю тебя в пух и прах, сынок!
— Не сомневаюсь, сэр.
— Ну что ж, спокойной ночи, Джордж.
— Спокойной ночи, сэр.
Джордж спустился по ступенькам и зашагал своим путем, оставив старика сидеть в темноте. Он шел не оборачиваясь, лишь молча помахал рукой, когда тот вдогонку еще раз пожелал ему спокойной ночи, а когда Джордж распахнул дверь своего дома, его лица вдруг легко-легко коснулась ночная бабочка — и тотчас исчезла, будто ее и не было.
